В тюрьме говорят не на русском языке, а на туземном. Приведу вступительную часть к своему «Краткому пособию по уголовному жаргону».
«Данное пособие основывается на материале собранном составителем за 1977 – 1983 гг. на общем, строгом, тюремном режимах, а также при общении с заключенными особого режима. Задача пособия — помочь ориентироваться в уголовном жаргоне.
Уголовный жаргон — явление живое, постоянно развивающееся. Если язык возможно сравнить с морем, то уголовный жаргон — это река, меняющая русло. Две причины обусловливают изменение жаргона уголовного. Первая — это необходимость жаргона быть непонятным для непосвященных. Арестантская жизнь является существованием в условиях конфронтации с охранниками, надзирателями, администрацией. Представьте, например, коридор в тюрьме. По обе его стороны ряды камер, по коридору ходит надзиратель. Заключенный кричит в камеру напротив, предположим, 11-ю; происходит примерно такой диалог: «Один, один — Говори! — Как у вас с музыкой? — Есть децила. — Подгоните по возможности, болеем. — Подтяните сапоги. — Ништяк, расход!». В переводе на обычный язык получится: «Одиннадцатая камера! — Мы вас слушаем. — Нет ли у вас чая? — Есть немного. — Пошлите сколько можете, мучаемся без чая. — Позовите надзирателя, он передаст. — Хорошо, благодарим, до свидания!».
Первый диалог на одну треть короче второго, лаконичнее. Но главное — он непонятен. Конечно, старый надзиратель, если услышит такой разговор, поймет, о чем идет речь. Но ему спокойней, не выдается его готовность оказать услугу. Даже если он и понимает жаргон, то его начальник-то не поймет. Но, возможно, надзиратели только и рады поймать на чем-нибудь заключенных. Тогда разрабатываются особые термины, своего рода жаргон в жаргоне, получается нечто вроде следующего: «Эта! — Говори! — Скучно без радио. — Починим. — Сделайте копытным! — Расход!». Копытным в данном случае означает «конем» — особым приспособлением.
Возможно, через какое-то время уже «поджаргон» станет на место жаргона. Случится это в результате длительного использования выражений, их расшифровки для непосвященных. Так, например, слово «малина», попав в язык чуть ли не литературный, исчезло из жаргона. Его заменило «блат-хата».
Вторая причина быстрого развития жаргона заключается в его потребности быть многозначным и одновременно лаконичным. Жаргон не может бесконечно разрастаться, это неудобно для пользования. Он станет трудно запомина емым, появятся разночтения. Следовательно, каждое выражение должно быть многозначным, идет постоянный отбор наиболее точных, лаконичных и вместе с тем многозначных словесных конструкций. Их смысл зависит от темы, интонации, условий разговора.
В заключение необходимо добавить, что уголовный жаргон нельзя изучить не только по данному пособию, но и по любому словарю. Это все равно что попытаться выучить иностранный язык, пользуясь одним лишь словарем. А жаргон в определенном смысле еще более трудно изучаем : можно его знать и не уметь применять на практике. Конечно, как и любой язык, уголовный жаргон лучше всего изучать в общении с говорящими на нем, то есть на родине языка. Но подавать такой совет затруднительно».
Настоящий арестант старается обжить любое, даже предоставленное на краткое время, жизненное пространство. В этом проявляется его стремление использовать ситуацию с выгодой для себя и других. Тюрьма как сложная система сильна коммуникациями между ее подсистемами, информированностью, каналами связи. Начальство, желая ослабить зеков, старается разъединить их, пресечь общение, дезинформировать. Жаргон для расширения тюремных возможностей незаменим.
Свободное копирование
