Наше гуляние по набережным Ленинграда слишком долго продолжаться не могло. Я любил Любочку, тянулся к ней, но решительных слов все не произносил. Любочка видела, конечно, что я не решаюсь сделать ей предложение, но до поры до времени не ускоряла событий. Иногда мы оставались наедине в комнате, где она жила у Марьяши, на несколько минут. Я в эти скоротечные минуты обнимал ее и страстно целовал. Пожалуй, это все, что мне дозволялось. Более смелые попытки решительно пресекались, – я встречал немедленно вытянутую руку.
Близилась зима. Гулять вечерами становилось все холодней, но это не было для нас препятствием. И не было минуты, чтобы мы затруднились в продолжении разговора, в обсуждении той или иной коллизии. Интересно то, что, как правило, наши взгляды совпадали. Мы думали одинаково. Я рассуждал и приходил к определенному выводу разумом. Любочка находила то же решение интуитивным путем. Да-да, то же решение. Это было удивительно. Нам не приходилось уступать друг другу. Уступать было не в чем.
И вот наступил какой-то день в конце ноября, когда во время очередной прогулки были произнесены все слова.
Когда мы вышли из дома, я сразу понял, что сегодня необычный вечер. Любочка взяла разговор в свои руки и постепенно привела его к тому, что я начал говорить о наших отношениях, скорее даже, о моем отношении к ней. А если проще, я просто сказал ей о своей любви и о том, что очень хочу, чтобы мы были вместе. И Любочка сказала, что и она этого хочет.
Так состоялось признание в любви и предложение жить вместе.
Свободное копирование
