Бригада снова получила задачу наступать на запад, гнать противника с нашей земли. После двухдневной метели на полях и дорогах лежал глубокий снег, кое-где с заносами. Батальон опять был посажен десантом на танки с задачей преследовать отступающего противника и не дать ему закрепиться на удобных для обороны рубежах. Погода улучшилась, небо очистилось от облаков, засветило солнце, и снег быстро сошел с дорог и полей. Стало теплей. Кое-где встречался противник, но бригада успешно сбивала его с занятых им позиций. Танков осталось мало, да и те, что были, использовали свои моторесурсы и постоянно выходили из строя из-за различных поломок. Случилась поломка и в том танке, на котором находился я со своими бойцами. После одной из дневок в каком-то селе, а мы уже вели бои на территории Западной Украины, наш танк остановился окончательно. Командир батальона капитан Козиенко приказал мне остаться с танком и дожидаться окончания ремонта танка. Прошел день, и утром танкисты заявили, что неисправность серьезная и они встали надолго. Я решил не дожидаться ремонта, а догонять батальон пешим порядком, посчитав, что меня могут заподозрить в умышленном отлынивании от боев. Догоняли мы батальон дня два. По дорогам двигалась на запад масса наших войск из разных частей фронта, и на мой вопрос, куда направилась бригада, мне никто не мог ответить. На одной из дорожных развилок я увидел знак с надписью и стрелкой «Хозяйство Туркина». Стали продвигаться согласно этому указателю. В тот период такие знаки использовали почти все, чтобы люди не блуждали по фронтовым дорогам в поисках своих частей. В середине одного из дней, кажется, 12 апреля, я нашел свой батальон, от которого почти ничего не осталось. Задачу надо было выполнять, а в батальоне до моего прихода находилась только одна 2-я рота в количестве 10–15 человек, а может быть, и меньше. В почти полном составе остался только штаб батальона – правда, и он понес некоторые потери. Моему приходу обрадовались и командир батальона Козиенко, и замполит Герштейн, и начальник штаба батальона Белан – со мной было не менее 20–25 бойцов, все, что осталось от 1-й и 2-й рот. Командира роты Чернышова со своей ячейкой управления в батальоне не было, и никто не знал, где он. Отстав вместе с неисправным танком, командир роты появился только дня через три.
В батальоне нас накормили горячим обедом, которого мы давненько не видели, – и первым, и даже вторым, это я хорошо помню. Из офицеров стрелковых рот на тот момент были в наличии я и младший лейтенант Алексей Беляков со 2-й ротой. Всего в батальоне было не более 32–35 человек, как говорили, штыков. Не было батальонной артиллерийской батареи и минометной роты, не было взвода автоматчиков, пулеметной роты и роты ПТР. Все было потеряно в боях и от действий авиации противника. Несколько позже появились офицеры артиллерийской батареи старший лейтенант Кашинцев, лейтенанты Хамракулов и Исаев, из минометной роты – лейтенант Зайцев, а из пулеметной роты – лейтенанты Волков и Карпенко. Все они, по-моему, появились без материальной части (45-мм пушек, 82-мм минометов, станковых пулеметов) и лишь с несколькими бойцами. Значительные потери понесли 2-й и 3-й батальоны нашей бригады, и тоже в основном от авиации.
Батальон остановился в каком-то селе и простоял там несколько дней. Пришло пополнение, солдаты, призванные с освобожденной Украины. В роту пришли люди в возрасте старше 40 лет, после ускоренной подготовки, медлительные, боязливые, к тому же никогда в армии не служившие. К нам в роту поступило 12–15 таких «воинов». В 3-ю роту, вернее, она была 2-й после нашей 1-й роты, поступили люди разных возрастов, в том числе даже бывшие партизаны, владевшие оружием, все в гражданской одежде. В эту же роту вместо убитого Гулика прибыл командиром старший лейтенант Штоколов. К нам в роту вместо раненого лейтенанта Колосова прибыл командиром пулеметного взвода лейтенант Мочалов. В это время пулеметной роты как таковой не было, не было и пулеметов. На фронт Мочалов попал впервые, к службе в армии и командованию людьми не был приспособлен, тяжести фронта переносил тяжело. Были моменты, когда он просто плакал из-за неумения руководить подчиненными.
Свободное копирование
