Другая игра на деньги в так называемую "стенку" не особенно пользовалась у нас популярностью, хотя и в неё иногда играли с интересом.
Главная трудность состояла в подборе необходимого места для игры. В ближайших наших дворах удобных асфальтированных площадок около домов найти было трудно, а играть в траве или на глинистых и строительных буграх - бесполезно.
Смысл этой элементарной по простоте игры, не требующей никаких вспомогательных средств, кроме своих длинных пальцев на руках, заключался в следующем. Желающие принять участие в игре в порядке установленной очереди подходили к стенке и ребром монеты любого достоинства наносили необходимой силы удар. Монета от удара отлетала на территорию, предназначенную для игры.
Следующий игрок старался нанести удар своей монетой таким образом, чтобы она легла как можно ближе от первой монеты или любой другой, находящейся на "кону". Поставив большой палец на свою монету, и растопырив всю пятерню, игрок старался другими пальцами достать первую и другие монеты, оказавшиеся на этот момент в игре. Те монеты, которые были накрыты игроком, переходили в его собственность, и он вместе со своей монетой изымал их из игры. Если игрок не мог дотянуться пальцами своей руки до ближайших монет, то он, оставляя свою монету в игре, предоставлял право удара следующему участнику игры. Случалось так, что в игре находилось достаточно много денег, но удача приходила тому, кто имел большие грабки.
В ненастную погоду и осенне-зимними вечерами мы отдавали значительное время безудержной карточной игре, насчитывающей более десятка различных названий и вариантов, перечисление которых не имеет смысла, так как названия их хорошо всем известны. Если играли на деньги, то только на копеечные суммы. Иногда, правда, как заранее договаривались, приходилось рассчитываться проигравшему вместо денег щелчками по лбу или лёгкими ударами карт по носу.
Однажды со иной произошел случай, когда я в компании с братьями Мешалкиными заигрался в карты до глубокой ночи.
Семья Мешалкиных проживала в соседнем доме Коровиных в полуподвальном, заплесневелом, не просыхаемом ни летом, ни зимой, сыром помещении. Туда можно было попасть с улицы, спустившись в тёмный проём вниз по шатким ступенькам, и, пройдя в кромешной темноте по хлюпающему настилу свободно лежащих досок длинного коридора, и на ощупь найти заветную дверь их жилища.
В тот зимний вечер взрослых Мешалкиных дома не было, никто нас не подгонял. Мы были предоставлены своим эмоциям и, вполне очевидно, потеряли контроль реального времени. Азартно играя в полутьме при свете не ярко горящей керосиновой лампы, мы вдруг услышали стук в дверь, и на пороге неожиданно появилась моя мама. Увидев её в крайне встревоженном состоянии, я понял, что произошло что-то неладное, но никоим образом не связанное с этим моим времяпровождением. Оказалось, однако, что именно в поисках меня мама оказалась здесь, а я, стало быть, в очередной раз допустил грубый прокол в своём поведении.
Обеспокоенная тем, что я не возвратился домой с гулянья как обычно вечером, мама предприняла попытки моего поиска, обегав всех соседей и обыскав все возможные потаённые места наших сборищ, и была в полном отчаянии, что не может нигде меня найти.
В очередной раз у меня с мамой был серьёзный разговор, вывод из которого я сделал, что надо всегда предупреждать: куда идешь, где будешь находиться, и на какое время будешь отсутствовать. Этим правилом, усвоенным с детства, я стараюсь руководствоваться до сегодняшнего дня.
Свободное копирование
