14.01.1989, Баграм. Суббота
Вчера под вечер заявился А. Греблюк, я искренне обрадовался. Поставил ему койку в свою комнату. В свою бывшую он зашел, посидел, поплакался в жилетку, мол, все родное. Ностальгия пробрала. Особенно после того, как увидел голые стены и ободранные шторы. С утра он как исчез с друзьями-истребителями, так до сих пор нет. Стал уже беспокоиться, позвонил летчикам, а он до сих пор там, красавец.
Когда утром проезжали через стоянку штурмовиков, остановились переброситься парой слов с их начальником ПО, который встречал приземлившееся звено. Первая новость: 7 января потеряли летчика. Уже пятый у них. И не сбит, а потерял сознание и — в землю. Ходят выше 7000, для их самолета это противопоказано. Кабина должна быть герметична и высотный костюм должен быть. Нет ни того, ни другого. При отказе кислородной системы достаточно двух глотков, чтобы отключиться.
Другая новость интересная. Их предупредили о бдительности, так как в Кабуле вроде зреет военный переворот. Халькисты хотят убрать Наджибуллу и заодно парчамистов. Вот политика, темный лес! Было время, когда Наджиб сам грозился уйти, а наши на него жали, чтобы остался. Теперь он как бельмо на глазу у всех. Оппозиция первым требованием ставит его уход. Тиран — плохо, такой мякиш, как Наджиб — тоже плохо. Людей губят властолюбие и заносчивость. Нго Дин Дьем конца 1980-х годов. Мавр сделал свое дело. Вчера в Кабул прилетел министр иностранных дел Э. Шеварднадзе, что-то будет.
Летчиков предупредили, что у Наджиба есть все-таки сторонники и как бы не было эксцессов со стрельбой.
Завтра уйдет колонна с боеприпасами и хлебзаводом на Саланг. Передали «зеленым» склад ГСМ.
20-го эскадрилья штурмовиков из Шинданда перелетает в Мазари-Шариф. 24-го уходят штурмовики отсюда в Союз, в Кокайды. 25-го улетают истребители и Су-17. В ночь на 26-е — вертолетчики. Последним трудно придется. Ночь да горы, а потолок-то маленький. Попотеют ребята, понервничают. А с утра 26-го уйдем и мы. Наша цель и была — прикрыть стоянку Су-25.
Свободное копирование
