Дело кончилось тем, что был создан «СОС» — союз отважных садолазов. В его совет избрали троих пионеров и двоих деревенских ребят.
Все ребята согласились: зеленые яблоки не рвать, яблони не трясти, собирать только опавшие, караулить сад по очереди — деревенские вместе с пионерами. А сохраненный урожай яблок разделить поровну: половину совхозу, половину караульщикам.
Директора это вполне устраивало. Это было лучше, чем ничего.
Через несколько дней мы устроили торжественную передачу сада союзу садолазов.
Бил барабан. Звучал горн. Деревенские ребята выстроились в одну шеренгу, пионеры — в другую. Директор совхоза Никодим Петрович зачитал приказ о передаче сада под охрану «СОСа», Костя Котов — председатель совета прочел клятвенное обещание садолазов сберечь яблоки, после чего был устроен сбор уцелевших вишен и их дележка. Собрали всего четыре небольшие корзинки и разделили по жребию.
Для того чтобы доставить вишни в туберкулезный детский санаторий, избрали делегатов: двух деревенских и от нас Риту.
Директор запряг своего выездного коня в пролетку и сам повез делегацию в Москву.
Выглядело это довольно любопытно. На козлах сидел директор, в полотняном костюме, в шляпе; в пролетке — пионерка с корзиной вишен на коленях и двое босоногих деревенских мальчишек, от волнения утирающих рукавами носы.
Эта поездка произвела действие, не сравнимое ни с какими словесными уговорами, убеждениями, рассуждениями. Когда ребята своими глазами увидели страдания больных костным туберкулезом детей, они были потрясены не менее, чем Данте, которому Вергилий показал мучения грешников в кругах ада.
Стойкая Рита рассказывала о закованных в гипс ребятах со слезами на глазах.
Что и как рассказывали своим друзьям деревенские мальчишки, мы не знали, судить могли только по результатам. Когда мы делили набранную в саду черную смородину, деревенские старались в корзинку для санатория положить ягод побольше. Набивались в провожатые. Один парень принес и добавил из дома «гостинчик» — малосольных огурцов: там какой-то девочке очень-очень хотелось их попробовать. А другой принес сверчка в спичечной коробке: какой-то мальчуган, лежащий вот уже много месяцев неподвижно на спине, мечтал, чтобы у него сверчок «чиркал» под подушкой.
— Он его спрячет, — убеждал парнишка, — руки-то у него свободные. Сумеет схоронить. Главное — доставить ловко, чтобы никто не заметил!
Доставили мы сверчка.
Эти больные дети, ждущие нашей помощи, вызвали такое участие, такую бурю добрых чувств, внесли такой великий смысл в дело сохранения совхозных яблок, что охрана их превратилась в самое желанное дело.
Свободное копирование
