В эту страшную заваруху попали наши родственники. Теперь, когда установился режим народного правительства КНР, мои родители надеялись, что связь с родными наладится или хотя бы появится возможность узнать, живы ли они. С.М. Широкогоров – этнограф, антрополог работал, до поездки в Китай, в институтах этого профиля. Папа связывался с МАЭ (музей этнографии и антропологии) в Ленинграде, с институтом этнографии на Димитрова в Москве, но никто ничего не знал, а если бы и знали, то на всякий случай молчали бы. Революция и послереволюционные события в нашей стране, запреты на переписку с родными – все это мучительно отражалось на здоровье бабушки Надежды Фёдоровны, ее младшей дочери Муры (Марии Николаевны). Они так и не дождались каких- либо сведений о Широкогоровых: Мария Николаевна умерла в 1939 году, бабушка в 1941 году перед войной.
Без воспоминаний пролетел холодный ноябрь с моим днем рождения в ноябрьские праздники. Наступила зима, декабрь 1949 года.
Свободное копирование
