23 марта. Вторник
Отчаянная телеграмма из Ташкента: не могут выехать. «Гудок» обещает послать требование.
[…] Дни все еще солнечные, на тротуарах скалывают последний грязный лед, обнажены ободранные дома, — идешь и кажется, что ошибкой обменял свою жизнь на чужую. Встречаю М.Шолохова. Ловкая шинель, смушковая кубанка, золотые погоны, сытый, выбритый, с веселыми и беспечными глазами. Сначала, одно мгновение — не узнал, поэтому, узнав, сказал, что я «хорошо выгляжу»… Спросили друг друга о семье, и он сказал: «Значит, увидимся?» И ушел, не спросив, где я живу, и не сказав, где он живет. […]
Улица, унылая, как подкидыш. Идет писатель Малашкин, ведет за ручку крошечную девочку в беленькой шубке. «Дочь?» — «Внучка. У меня ведь двух сыновей на фронте убило. Живу в рабочей комнате, в пятом доме Советов. Квартира разбомблена. Роман написал — „Петроград“. Приходи, потолкуем». Этот дал адрес.
На бульваре читаю газету, превращенную в список награжденных Сталинской премией по науке. Позади слышу:
— Как живешь?
— Мышкую.
— Чего?
— Да, ты уж совсем охоту забыл? Это про лису говорят, которая, мышкуя, обежит луг. И не сыта, и не голодна.
…Восток, раньше всех народов, нашел смысл жизни. Движение — зло. Неподвижность — добро. Чем быстрее движение, тем оно опаснее для человека. Самолет принес бомбу в 3,8 тонны. А все увеличивается сила взрыва?
Свободное копирование
