После прогулки государыня занималась делами со своим секретарем Вилламовым, Новосильцов докладывал о домашних делах, а ровно в три часа она выходила из уборной в гостинную, мы уж все стояли декольтированные, с короткими рукавами, в шеренгу, иногда она приглашала к обеду свою племянницу принцессу Марию Вюртембергскую, она была очень приятна, но так растолстела, что Велеурский говорил про ее руки: "La nature s'est trompée et lui a donné 4 jambes" {Природа ошиблась и дала ей четыре ноги.}. Она жила в царском Большом дворце с своими дамами, мадам Крок и Бальвилье -- придворные языки ее звали . Еще жила "тортунья" со своей шотландкой графиней Девиер, ее языки называли графиня Виднер. Обед был in fioqui, за каждыми двумя стульями был официант, напудренный, мундир весь в галунах с орлами и в шелковых чулках. За государыней камер-паж. Камер-пажи жили где-то в городе, обедали и ужинали во дворце за ширмами в проходной комнате. Обед продолжался более часа, возле государыни с правой стороны княгиня , с левой Нелидова, а потом фрейлинство -- княжна Репнина, Лунина, Ярцева, Кочетова и я, так, чтоб государыня могла нас видеть. Прочих не приглашали к обеду. Однажды приехал Мириан царевич. Императрица его спросила, пьет ли он сельтерскую воду по ее совету.-- "Нет, ваше величество, с нее дует".-- "Ах, пожалуйста, затворите окошки, Мириан царевич может простудиться". Иногда обедали в Камероновой галерее, иногда в Лебеде, или в Розовом павильоне. После обеда отдых до 6-ти часов, а после катание. Государыня в открытом ландо с обеими статс-дамами и фрейлиной Кочетовой, мы старались сесть на стороне Велеурского, он нам пел "Блеск лодки, на которой я плыву". В 8 часов мы были все уже готовы к вечернему собранию. Государыня сидела за круглым столом и вышивала по канве, а барон Мейендорф читал ей "Les mémoires de Ste Hélène". Вилламов и Новосильцов подсаживались к круглому столу или к другому, за которым мы сидели и с нами Велеурский. В половине девятого ужинали. Я заметила, что ей Дюбуа принес дупелей и сказала Велеурскому: "Il y en a encore trois, je veux savoir si c'est meilleur" {На кухне есть еще три, я хочу знать, лучший ли этот (фр.).}, но я нечаянно толкнула тарелку, и жаркое упало на пол. Всем это показалось смешно, со мной сделался нервный смех, и я все повторяла: "Comme c'est drôle, bécasse par terre" {Как смешно, дичь на полу.}. О ужас! Государыня сказала: "On peut être gaie et rire, mais ce rire aussi immodéré est très inconvenant" {Можно быть веселой и смеяться, но такой неумеренный смех неприличен.}. Я боялась, что она спросит, отчего я так смеялась. Окна были до пола, и за окнами всегда были гусарские офицеры и другая молодежь, проживающая в Павловске.
Свободное копирование
