При Кремпиной начались в институте интриги и образовалась немецкая партия. Сама Кремпуська и наш инспектор классов Карл Федорович Герман привязывались беспрестанно к Плетневу и к священнику Наумову. Священник, наконец, вышел из терпения и объявил ему, что будет жаловаться самой государыне. Однажды, уже при императрице Александре Федоровне, в пятницу на масленой неделе она мне велела приехать в институт. Мы сидели рядом, императрица между Кремпуськой и мной. Священник вышел и сказал: "Какая у нас неделя?" Отвечали, как следует. "Как должно проводить ее?" -- "Со среды начинаются особые молитвы с коленопреклонением, а в субботу день прощения" и прочее. "А как проводят эту неделю в свете? Утром и вечером театры и балы, а в последний день танцуют с утра и до полночи". "Ma chère, ce sont des pierres dans mon jardin" {Это камни в мой огород.},-- сказала государыня. Кремпина вспыхнула и сказала: "Ne croyez-vous, votre Majesté, qu'on pourrait suspendre l'examen?" {Не думаете ли вы, ваше величество, что можно прекратить экзамен?} и сделала знак рукой. "Pourquoi, cette leèon m'intéresse beaucoup {Отчего же? Этот урок меня очень интересует.}, продолжайте батюшка, я вижу, что девицы очень хорошо учились". Потом экзаменовал Плетнев. После экзаменов начальница и Герман представляли учителей к награждению, они имели подлость не выставить имя священника. Императрица собственноручно написала: "Et pourquoi pas le prêtre? J'ai été parfaitement contente de son examen -- une montre en or de 500 roubles et médaille en or" {А почему же не священника? Я была очень довольна его экзаменом -- золотые часы в 500 рублей и золотую медаль.}. "Вот видите, Амалья Яковлевна,-- сказал ей Наумов,-- государыня дала вам хороший урок". Когда после двадцатилетнего преподавания он просился на покой, императрица определила его в придворный штат, он получил пенсию и квартиру в Запасном дворце под Таврическим садом.
Свободное копирование
