Давно уже перерос большой футбол для тех, кто им занимается, рамки развлечения. Для них он становится делом жизни. Победа на крупных турнирах возносит человека на вершину славы и дарит ни с чем несравнимое счастье, поражения равнозначны крушению надежд, воспринимаются как непоправимое несчастье.
Век футболиста короток: не поймал миг удачи сегодня – завтра будет поздно, твое место жаждут занять десятки молодых, тщеславных, не знающих пощады. И каждый матч большого футбола – это не только финты и пасы, удары по воротам и броски вратарей, это еще и потоки видимых и невидимых миру слез, и рвущийся наружу восторг победителей.
Не знаю как кому, а мне вид поверженных и раздавленных отчаянием соперников омрачает радость победы. В такие минуты мне неловко не то, что выказывать радость, мне неловко встречаться с побежденными взглядом. Я ставлю себя на его место. Разве я сам не бывал в его положении? Или не мог оказаться сейчас?
Вот почему я – против диких плясок триумфаторов, неумеренных выражений восторга, бурных объятий. Есть в таких проявлениях нечто, недостойное настоящего мужчины. И настоящего мастера, которого сдержанность лишь украшает. Ну, ладно, забил ты хороший гол, взял трудный мяч, победил, наконец. Так на то ведь ты и мастер, и забивать или брать мячи – твоя обязанность. И надо горевать, если ты с ней не справляешься. А терять чувство собственного достоинства на глазах тысяч людей, проявлять неуважение к себе и своему товарищу по футболу – такое может лишь унизить и тебя самого и твое дело.
Да, жаль мне тогда было уругвайских парней. Но к жалости примешивалось и другое чувство. Если не бояться называть вещи своими именами, я бы назвал его брезгливостью. Уж очень противоестественное это зрелище – истерически рыдающий мужчина. Это еще почище ритуальных плясок победителей. Даже не представляю, существует ли вообще жизненная ситуация, при которой можно было бы оправдать молодого, полного сил, пышущего здоровьем спортсмена, ревущего на людях в голос. Конечно, побежденному иной раз трудно сдержать слезы – это я понимаю, сам это испытывал, но выплеснуть свои слезы публично, не удержаться до того момента, когда останешься наедине с самим собою – такое простительно разве что юной фигуристке, но уж никак не футболисту.
Моя футбольная жизнь сложилась, в общем, и целом счастливо. Но и мне футбол принес не так уж мало горьких переживаний. И, быть может, самые горькие, когда я был на грани отчаяния, связаны с Арикой.
Вот как все это произошло...
Свободное копирование
