Зима в этом году прошла как-то особенно быстро. Николай Вакар несколько раз говорил, что Глеб должен заговорить на службе о прибавке.
– Ты не ставь вопрос ребром. Не так, что, мол, не прибавите – я уйду. А поговори о том, что обязанности твои расширились, ты ведёшь расчёты, которых раньше не вёл. Американцы, знаешь, как смотрят на вещи? Если человек не требует прибавки, значит он сам себя не ценит. А если он себя не ценит, то с какой стати мы его ценить будем?
Глеб с этим не был согласен. Прежде всего, он владел языком всё же очень посредственно. Во-вторых, ведь и работал он не по специальности, то есть не в той области, в которой получил образование. Однажды его спросили: можете вы пойти в Сити Холл и провести там утверждение проекта? Что было делать? Он ответил: могу. Пошёл и всё же защитил проект со своим запасом слов. Наконец, он убедился, что был прав, не предъявляя требований увеличения оплаты. Ему уже три раза прибавляли и без его требований.
В эту зиму Беклемишевы познакомились с Крестовоздвиженскими и с Литвиненко. Крестовоздвиженские приехали из Нью-Йорка. Борис Павлович был инженером-электриком, а Мария Вячеславовна была художницей и писала стихи.
По какому-то случаю у Беклемишевых собрались гости. Комната у них была маленькая, потому доктор Лайд предоставила им гостиную и, отделенную от неё аркой, столовую. Когда уже все собрались, позвонил по телефону Литвиненко и спросил, может ли он приехать.
– Конечно.
– Только я приеду с женой и с сестрой жены.
– Хорошо, приезжайте.
Литвиненко был ещё сравнительно молодой человек. Глеб знал его только по статьям в газетах. Знал также, что он написал две книги на английском языке. До войны он был советским студентом в Ленинграде. Потом попал на советскую каторгу, где провёл пять лет. Отбыв наказание, во вторую мировую войну попал в Италию и оттуда в США.
Общество собралось довольно большое. Сестра жены Литвиненко пела под аккомпанемент гитары Ясенева. Потом пел Ясенев. Доктор Лайл была так любезна, что мыла посуду в кухне, чтобы Оля могла оставаться с гостями. Оле положительно везло на американских хозяек.
Во время "ланч-тайм'а" Глеб ходил в "коммон сквер" [(общественный сквер)]. Тут люди кормили орехами белок и хлебом голубей. Однажды Глеб заметил рядом с собой пожилого человека. Он читал "Русский Голос". Эту газету прозвали "Сталинским Голосом". Когда сосед кончил читать "Русский Голос", положил его в карман и раскрыл американскую газету, Глеб обратился к нему: "Можно посмотреть вашу газету на русском языке? ". Реакция была неожиданная – сосед встал и молча удалился из парка...
Глеб обратил внимание на группу людей, стоявшую на дорожке, подошёл к ним. В середине круга дрались два воробья. Они взлетали и падали в пыль. Бой был не на живот, а на смерть. Вдруг к ним подлетела воробьиха и что то прощебетала. "Идиоты, – вероятно сказала она, – так не долго и убить". Но они не обращали внимания. Вероятно бой шёл из-за неё...
Свободное копирование
