|
Я вступил в свет незадолго до опалы королевы-матери, Марии Медичи.[2] Король Людовик XIII,[3] ее сын, отличался слабым здоровьем, к тому же преждевременно подорванным чрезмерным увлечением охотой. Недомогания, которыми он страдал, усиливали в нем мрачное состояние духа... Ещё
|
|
|
Двор находился в Нанте; в ближайшем будущем ожидалось бракосочетание Месье[1] с м-ль де Монпансье. Эти дни, предназначенные, казалось бы, для радости и веселья, были омрачены делом Шалэ.[2] Он вырос в ближайшем окружении короля и был его главным гардеробмейстером... Ещё
|
|
|
Герцогиня Шеврез вскоре покинула двор английского короля и вместе со своим мужем герцогом вернулась во Францию; она была встречена Кардиналом как лицо, преданное королеве и герцогу Бекингему... Ещё
|
|
|
После взятия Ла-Рошели и разгрома гугенотов король отбыл в Лион для наведения порядка в итальянских делах и для оказания помощи Казале.[2] Именно тогда, как мною указано выше, я вступил в свет;[3] из итальянской армии... Ещё
|
|
|
После выздоровления короля двор возвратился в Париж, и королева-мать, переоценив свои могущество, снова ополчилась на Кардинала в День Одураченных.[2] Этот день получил такое название из-за произведенных им внезапных переворотов... Ещё
|
|
|
Молва об опале Кардинала распространилась немедленно. Почти никто не сомневался, что он окончательно низложен, и придворные устремились толпой к королеве-матери, чтобы разделить с ней мнимое торжество. Но когда стало известно, что король в тот же день уехал в Версаль и туда же последовал кардинал... Ещё
|
|
|
Столько пролитой крови и столько исковерканных судеб сделали правление кардинала Ришелье ненавистным для всех. Мягкость регентства Марии Медичи была еще памятна каждому, и все вельможи королевства, видя себя поверженными, считали, что после былой свободы они впали в рабство... Ещё
|
|
|
В 1635 году последовало объявление войны королю Испании,[1] и маршалы Шатильон[2] и Брезе[3] вступили во Фландрию во главе двадцатитысячной армии, дабы соединиться с принцем Оранским,[4] который начальствовал над голландцами... Ещё
|
|
|
Второй год этой войны подал врагам Кардинала множество поводов осуждать его образ действий. Объявление войны и намерение сокрушить Австрийский царствующий дом, с давних пор лелеемое этим столь великим правителем, вообще рассматривали как нечто дерзкое и сомнительное,.. Ещё
|
|
|
Продвижение испанцев вскоре было остановлено. Король отвоевал Корби,[1] и кампания завершилась гораздо успешнее, чем началась. Мне не разрешили остаться на зиму при дворе, и я был вынужден уехать к отцу, жившему у себя в поместье и все еще находившемуся в строгой опале... Ещё
|
|
|
Двор тогда пребывал в Шантийи, а Кардинал - в Руайомоне; мой отец находился при короле. Он торопил меня с отъездом, опасаясь, как бы моя преданность королеве не навлекла на нас новых неприятностей. Он и г-н де Шавиньи[1] привезли меня в Руайомон. Ещё
|
|
|
Это спокойствие длилось для них, однако, недолго. И все - из-за нелепой ошибки, снова обрушившей на г-жу де Шеврез несчастья, которые преследовали ее в течение десяти или двенадцати лет и которые из-за целой цепи неотвратимых случайности стали также причиною моих собственных... Ещё
|
|
|
то разгневался и совершенно неожиданно заявил, что у меня остается один-единственный путь - в Бастилию. На следующий день меня отвез туда маршал Ламейере... Ещё
|
|
|
Недолгое время, проведенное мною в Бастилии, представило мне ярче, нежели все, что мне довелось видеть ранее, ужасающую картину владычества Кардинала. Я увидел там маршала Бассомпьера, столь хорошо известного своими заслугами и приятными качествами; я увидел маршала Витри,[1] графа Крамая... Ещё
|
|
|
Наконец, после взятия Эдена[1] мне было дозволено отправиться в армию. Эта часть кампании отмечена крупным и ожесточенным сражением при Сен-Никола и пленением двух тысяч кроатов[2] близ Сен-Венана, где двадцать пять или тридцать волонтеров-дворян, стоя на плотине, сдержали натиск неприятельских сил. Ещё
|
|
|
Тогда же всеобщее внимание привлекла горестная судьба Главного.[1] Сила, в которую он вошел, начала заботить кардинала Ришелье, положившего ей начало. Вскоре Кардинал понял, что допустил большую ошибку, настояв на удалении м-ль де Отфор и м-ль де Шемро... Ещё
|
|
|
Завоевание Руссильона,[1] падение Главного и всей его партии, непрерывная череда стольких успехов и стольких отмщений, такое могущество сделали имя кардинала Ришелье одинаково грозным и для Испании, и для Франции. Он возвращался в Париж, как бы справляя триумф... Ещё
|
|
|
Я прибыл в Париж сразу ж после кончины кардинала Ришелье. Слабое здоровье короли и его нежелание доверить королеве своих детей и управление королевством побуждали меня надеяться, что вскоре передо мной откроется широкая возможность ей послужить. Я застал двор в кипучем волнении... Ещё
|
|
|
Таково было положение дел, когда г-н де Нуайе, полагавший, что он окончательно восстановил против них королеву, обнаружил, что короля окончательно восстановили против него. Эти два министра уверили короля, что г-н де Нуайе действует заодно с королевою и противится декларации... Ещё
|
|
|
Болезнь короля между тем настолько усилилась, что его выздоровление казалось уже невозможным, и Кардинал, проникшись новыми надеждами, смелее прежнего предложил королю изложить декларацию в таких выражениях, которые могли бы лучше всего обеспечить спокойствие государства. Король наконец решился... Ещё
|
|
|
Свободное копирование
