|
Помню своих кукол. У меня было много игрушек. Но трех кукол я помню хорошо – Соломея, Текля и Хавронья. Имена им давала моя мать. Соломея была резиновая, две другие из папье-маше. Эти куклы были с дырками в животе. Мне очень хотелось посмотреть, что у них внутри Ещё
|
|
|
Детство и юность мои прошли в городском поселке Белыничи, куда мы переехали из Могилева в 1938 году. Переезд был связан с работой отца. Он был принят главным бухгалтером смолокуренной артели «Дружба»... Ещё
|
|
|
Бабушка была очень доброй и спокойной, и с ней мне было хорошо. А еще она вкусно готовила. Помню, я забиралась на печку, играла там в куклы, и ждала, когда бабушка приготовит «бабку». «Бабка» - это национальное белорусское блюдо, которое готовится в русской печке Ещё
|
|
|
Хочу рассказать о смолокуренной артели «Дружба», главным бухгалтером которой был мой отец. Управление этой организации находилось в Белыничах. В деревнях были как бы филиалы этой артели. Там рабочие собирали живицу в сосновых борах... Ещё
|
|
|
Выкроив время, мои родители пошли на пожарище, посмотреть, что осталось от дома, где мы раньше жили. Когда мы подошли к пепелищу, я увидела печку с длинной трубой, кругом валялись головешки, наша скрюченная железная кровать, второй кровати, никелированной, нет... Ещё
|
|
|
Комендатура, главный властный орган немцев, объявила, что все жители должны устраиваться на работу и работать... Потом был приказ из комендатуры, что каждый должен работать по той специальности, которая была у него до войны. И отец устроился счетоводом в столовую Ещё
|
|
|
И вот, что они увидели. Мужчины-евреи докапывали большую продолговатую яму. Потом последовала команда всем вылезти из ямы и стать в шеренгу на краю этой ямы. Когда мужчины выстроились в ряд, застрочил пулемет, и все евреи попадали в эту яму... Ещё
|
|
|
В одну из ночей мы проснулись от стрельбы, криков. Ничего не понимая, мы выскочили из дома и спрятались под крыльцо. Сидя под крыльцом, мы видели, как в дом вбегали какие-то люди, потом со двора они утащили стоявшую там подводу. Это был налёт партизан... Ещё
|
|
|
Это было начало 1942 года, март месяц. Снег стал таять, на улице грязь, распутица. Ночь темная. Мы проснулись где-то в 4 часа ночи от криков, плача, иногда слышались выстрелы. Мы жили тогда недалеко от квартала, куда были согнаны евреи. Было жутко и страшно... Ещё
|
|
|
1 сентября 1942 года я пошла в школу... Я сидела за одной партой с Инной. Потом как-то я пришла в школу, а Инны не было на уроках и день, и два и больше... И тогда мама мне сказала: «Зоя, я не хотела тебе этого говорить, но думаю, что тебе это надо знать: Ещё
|
|
|
И вот 16 декабря 1943 года мы с матерью были в церкви, а когда пришли домой, соседи сказали, что заходил Константин Александрович,.. Так мы с матерью прождали отца до освобождения Белоруссии от оккупации, но он так и не вернулся... Ещё
|
|
|
Приказ комендатуры: все цивильное население Белынич должно покинуть свои дома и вместе с военными частями ехать на запад. Кто останется, будет расстрелян. Мы с матерью были прикреплены к семье полицейского. У него была подвода – телега и лошадь... Ещё
|
|
|
На второй день, как только рассвело, мы снова двинулись в путь. И тут начался тот ад, который остается в памяти на всю жизнь. Над дорогой появилась наша авиация и стала бомбить и обстреливать все, что двигалось по дороге... Ещё
|
|
|
Утром мы снова ехали в колонне беженцев. Наша авиация бомбила и обстреливала дорогу. Было много убитых людей, по обочинам дороги валялись убитые и раздутые от жары лошади, и от них шел смрад. К вечеру стало известно, что мы приближаемся к реке Березине... Ещё
|
|
|
Мы ехали обратно, а нам навстречу шли и шли наши войска. Это было начало июля. От раздувшихся убитых лошадей, валявшихся нескончаемо вдоль дороги, шел такой смрад, что дышать было невозможно... Ещё
|
|
|
