Позволю себе коротко рассказать о своей жизни, которая, быть может, ничем великим не отличается – никаких наград, званий я не получила, и карьеры не сделала. Но иногда и жизнь обыкновенного человека становится интересной как документ времени, уходящий в прошлое...Ещё

не могу не вспомнить его отца – Андрея Дмитриевича Панова. Боже мой! Какой это был чистый светлый человек! Таких людей сейчас трудно встретить, не говоря уже о временах сталинских репрессий...Ещё

Должна сказать, что Леонид женился на мне в тридцать три года. И долгая холостяцкая жизнь отразилась на нем. Он был эгоистом. Требовал, чтобы дома всегда было чисто, уютно; каждый день – завтрак, обед и ужин. Он хотел, чтобы я всегда была веселой, встречала с улыбкой его после работы, пела, танцевала...Ещё

Начиная с 1974 года, в течение нескольких лет, я читала курс лекций по ораторскому искусству и технике речи на философском факультете МГУ, в Институте Повышения квалификации преподавателей общественных наук при МГУ (что на Моховой), а также в институтах и университетах усовершенствования учителей...Ещё

Ушел из нашей жизни Анатолий Васильевич Эфрос. Постепенно исчезали из репертуара театров и его спектакли. Мы осиротели. И тогда мне пришла мысль, что я должна в память об Эфросе написать книжку о его театре, о том «невидимом» театре А.В.Эфроса, который сиюминутно рождался в процессе репетиций на глазах всех присутствующих...Ещё

Парадокс в том, что не театральные издательства, в которые я обращалась, а именно филологи напечатали первую большую книжку о гениальном режиссере, ведь после его смерти 13 января 1987 года, за двадцать четыре года в печати не было ни одной книги об Эфросе, кроме мемуаров...Ещё

Десять последних лет, проведенных рядом с Владимиром Яковлевым, позволили нам написать о жизни гениального мастера, находившегося после смерти своих родителей в психиатрической больнице, которая стала его "вечным домом"...Ещё

Володя всегда радовался нашему приезду, кушал все, что привозили, потом он закуривал «Беломор» (я брала с собой несколько пачек), и мы шли гулять во двор. Бывший Николо-Бирлюковский монастырь представлял собой грустное зрелище...Ещё

И вот с 3 по 7 сентября 1991 года мы снова берем Володю домой. Теперь уже добирались самостоятельно, т.е. общественным транспортом: автобусом, троллейбусом и снова автобусом до нашего дома. Володя был просто счастлив...Ещё

И вот Володя снова в Психоневрологическом интернате № 30. Теперь у него отдельная комната, а не палата на 5-6 человек. Комната, правда, угловая, но с большими окнами. Чуть позже Володе подселили соседа, он оказался хорошим человеком, взял Володю «под свою опеку» – присматривал и защищал его. Возобновились и мои поездки с блинами да прогулками, и потекла потихоньку жизнь…Ещё

И вот наступила осень 1998 года, в корпусах интерната было очень холодно, и Володя простудился. Началось тяжелое воспаление легких, его срочно перевезли в больницу № 7 (м. Каширская), и там, в 3 часа утра 10 октября на 65-ом году жизни наш Володя Яковлев скончался…Ещё

И вот… уже слышу я тихий, ясный внутренний голос моего сердца и печальные слова великого Николая Васильевича Гоголя, которыми я и заканчиваю свою исповедь: «…Прошу прощения у всех моих соотечественников во всем, чем ни случилось мне оскорбить их… Прошу простить меня с тем великодушием, с каким только одна русская душа прощать способна… Ещё