На заводе я встретил немало интересных людей, из которых хочу особо выделить директора С.М. Айзенштейна[1] и двух выдающихся учёных – профессоров Папалекси[2] и Мандельштама[3]. Все трое – талантливейшие физики, уже успевшие заявить о себе целым рядом ярких научных работ. Профессор Папалекси руководил разработкой и выпуском электронных ламп, которые по своим техническим характеристикам ничуть не уступали тем, что выпускал британский завод Маркони. Претензий к качеству продукции у меня не было, поэтому вскоре я тесно сошёлся со многими ведущими инженерами и рабочими.
Профессор Айзенштейн был необычайно творческим, образованным и восприимчивым человеком. Мы с ним провели немало времени, обсуждая самые невероятные идеи из области радиоэлектроники. Я рассказал ему о своей работе с профессором Розингом и о своей мечте когда-нибудь снова заняться телевидением. Мы условились, что после войны я поступлю на завод, и под моим началом мы создадим группу для разработки системы электронного телевидения. Увы, нашим проектам не суждено было осуществиться[4].
Зато мне удалось заинтересовать полковника М. и других педагогов Электротехнической школы своими опытами с электроламповым приёмником, и я получил разрешение провести его испытание на аэроплане. Поскольку сборка происходила в домашних условиях, все элементы радиосхемы располагались на деревянной доске. Слегка закрепив их, я положил доску на пол открытой кабины одномоторного самолёта, выделенного для моих испытаний. Остальное необходимое оборудование (аккумуляторную батарею, телеграфный ключ, микрофон и антенну) я разложил в ногах своего кресла и подсоединил проводами. Кресло располагалось прямо за спиной пилота, коим оказался молодой капитан, влюблённый в аэроакробатику. Он горел желанием показать мне своё искусство, но я взял с него слово, что во время испытаний никаких кульбитов не будет. На мою беду вскоре после взлёта отлетел кронштейн, державший провод антенны, и я попросил пилота пойти на посадку, забыв о том, что открытая кабина аэроплана не очень пригодна для общения. Не расслышав моей просьбы, пилот решил, что испытания завершены и можно переходить к фигурам высшего пилотажа. Он ввёл самолёт в управляемую горизонтальную бочку, отчего всё моё незакреплённое оборудование съехало набок. Тяжёлая аккумуляторная батарея перевернулась, придавив ногу. Из батареи потекла кислота. Когда мы сели, я являл собой довольно печальное зрелище: забрызганный кислотой, опутанный проводами, судорожно сжимающий телеграфный ключ в одной руке и микрофон – в другой. (Я их каким-то чудом поймал налёту.) Повторить испытания, к несчастью, не удалось, ибо я получил новое задание. Мне поручили доставить несколько электронных ламп в Москву для установки на Московской радиовещательной станции. Выполнив поручение, я вынужден был задержаться в городе в ожидании следующих распоряжений. Благодаря этому мне представилась возможность повидаться с Марией, которая работала в одной из московских больниц.
Свободное копирование
