Вошь и жид - 3

НА ИЛЛЮСТРАЦИИ (из Интернета) - та юдофобская нацистская листовка, которую я описал по впечатлению, сохранившемуся в детской памяти.

Вскоре мне пришлось пережить ещё более сильное впечатление. 

Я уже упомянул, что в августе  почти  целый месяц ездил в дневной пионерский лагерь.  То был один из последних островков мирной жизни   в разбушевавшемся море войны. В Харькове было, собственно, два таких островка:  в Парке (возле которого мы жили) и в Лесопарке (туда надо было ехать  трамваем  ещё несколько остановок). По одному из основных трамвайных маршрутов пускали специальные поезда – только для детей. Отличительным знаком «паркового» лагеря был  прямоугольный флажок, «лесопаркового» - треугольный (иногда даже просто сложенный вдвое пионерский галстук).  Детская чья-нибудь рука выставляла флажок из трамвайного окошка, и дети, ожидавшие  на остановках,  различали, чей  трамвай, и садились только в свой. Так бывало каждый год, но этим летом всё воспринималось иначе: трамвай словно увозил нас из  войны – из обстановки,  наполненной охами, вздохами, а в конце августа – уже и воздушными тревогами.

Я был определён в лагерь «лесопарковый» и каждое утро уезжал туда  на спецтрамвае. В пионерлагере всё было, как в мирное время, а  кормили даже лучше, чем до войны, - возможно, старались не оставить продукты немцам. Впрочем, о том, что наш город будет оккупирован, никто пока не говорил. Харьков ещё не бомбили, только  иногда объявляли «тревоги», но к ним все привыкли и спокойно смотрели  на висевший высоко в небе немецкий разведывательный самолёт. Иногда его пытались достать зенитки, раздавались хлопки выстрелов и разрывов. Но самолёт продолжал спокойно кружить над городом на недосягаемой высоте.

Детям в лагере жилось мирно и весело. И мне – в том числе. Лишь  один, но очень памятный случай нарушил для меня спокойное очарование этого месяца.

Среди   мальчиков нашего отряда  был мордатенький, курносый Миша. Как-то в игре мы с ним поссорились, и он вдруг выпалил мне в лицо:

- Жид!!!

Я опешил. Значение этого слова было мне известно из книг и – немного – из рассказов мамы о погромах. Незадолго перед тем прочёл  превосходную книжку  «Марийкино детство», где затронута эта тема,  подёрнутая для меня  исторической, дореволюционной тиной. Ни с еврейством, ни с антиеврейством   я  за свои 10 лет  практически не встречался. Знал, что мы – евреи, слышал из уст  мамы  идиш,  еврейские песенки, но никаких эмоций на сей счёт, ни положительных, ни  отрицательных, пока не испытывал.. И вот вдруг  в наше, советское, время, наш, социалистический, ребёнок, юный пионер, ленинец, говорит мне решительно и вызывающе: 

- Жид!!!

Я знал, что делать. Если бы он обругал меня   как угодно иначе (хотя бы и слышанным мною накануне  матом), мне бы и в голову не пришло так смертельно обидеться.  Но тут речь шла о  политическом  проступке, и это мне было хорошо понятно. Вот почему я немедленно рассказал о случившемся   отрядной  воспитательнице, а она – старшему пионервожатому и начальнику лагеря. 

Начальника лагеря звали Адель Наумовна, а старшего вожатого – Ной Маркович.  Вдвоём они быстро убедили несознательного Мишу  в том, что евреи – такие же люди, как и он сам, и что нельзя их называть «жидами». Проникшись этой идеей, Миша  просил прощения и сказал, что больше не будет.

Об этом инциденте я рассказал и своим родителям. Боже, как они расстроились!
- Разве могло нам прийти в голову, что  такое будут слышать наши дети?! – говорила мать  отцу со слезами на глазах. 

Вскоре, примерно в сентябре, немецкий самолёт разбросал листовки. Я не решался их подбирать  (меня останавливало чувство сознательности, политической дисциплины, да и по радио раздавались призывы к населению «не верить лживой вражеской пропаганде»), но Эмка Мацкевич всё-таки поднял с земли одну из  бумажек. И вот перед нами настоящая фашистская листовка (2). Какая черносотенная сволочь  писала  этот  донельзя примитивный, корявый   текст?!  На лицевой стороне в виде «шапки» красовался лозунг:

Бей жида политрука –
Просит морда кирпича!

Под этим двустишием, скреплённым столь «богатой» рифмой, - серия рисунков, последовательно изображающих предполагаемое пробуждение   антисемитского сознания советского бойца.

Вот «жид политрук»  с характерным еврейским носом, притаившись за углом, направил пистолет на русского Ивана и гонит его в бой.

А вот Иван повернул винтовку против жида, и перепуганный жид выронил пистолет. На следующем рисунке Иван  бьёт политрука по его поганой еврейской роже кирпичом, которого эта рожа давно просит. Кажется, Иван там ещё и втыкает штык своей винтовки прямо в   жидовское сердце политрука. И вот, наконец, Иван предъявляет пропуск – ту же листовку – чистенькому, приветливо улыбающемуся немецкому солдатику.

На обороте – обращённые к советским солдатам разъяснения: германская армия пришла-де их освободить от жидо-большевиков, и каждому, кто добровольно сдастся в плен, немедленно будут выданы  надел земли, корова и, кажется, лошадь. Нужно только предъявить напечатанный ниже пропуск любому немецкому солдату и сказать ему в качестве пароля всё ту же замечательную поэтическую  фразу:

Бей жида политрука –
  Просит морда  кирпича!

Предполагалось, по-видимому, что этот стишок понимают и помнят все солдаты вермахта…
     

*    *    *
От вшей мы избавились лишь после войны, да и то не сразу, а лишь когда окончился голод. Сытого человека они выплёвывают…

Есть слух, что сейчас  некоторые тёмные люди,  помешанные на  псевдонародной  медицине, подолгу ищут, где бы достать хоть одно такое насекомое: чтобы  вылечиться, например,  от инфекционной желтухи, надо, якобы, съесть (!)  вошку!  И – едят… А достают – у церковных нищих, покупая (цена  1972 года) по 15 рублей за штуку (2).  

Что же касается  титула «жид», то это у нас всегда  бесплатно.

(2) Через 10 лет цены возросли вдвое. Сколько же будет стоить лечебная вошь через 1000 лет? – Примечание 1980 г.