Ни о чем не подозревающая Таня поселилась в калужской гостинице с бабушкой и мамой, я же по свойственному нашей профессии тихому негодяйству продолжал нашептывать ассистентам:
— Пусть себе живут тут на здоровье, но снимать мы ее все равно не будем. Пусть ассистент останется в Москве и ищет, ищет, ищет... Пусть каждый день высылает мне фотографии новых кандидаток... А пока все вместе прикинемся шлангом и будем работать как ни в чем не бывало...
Так мы, прикидываясь, и снимали целый месяц. Все это время Таня была с нами в Калуге — и ни разу в кадре. Съемки всех ее сцен я откладывал. До последнего дня во мне теплилась надежда на чудо: вот придет ассистент и приведет с собой на веревке «юную Купченко», а я уж тогда как-нибудь извинюсь перед Таней, перед ее мамой и бабушкой. Наконец резервы иссякли, и нам, кроме Тани, снимать уже больше было нечего.
Танина съемка пришлась на мой день рождения — 25 августа 1974 года. Мне исполнилось ровно тридцать.
— Ничего себе, — «юбилейно» злобился я. — Дожили... Ладно. Дам ей самую трудную сцену, пусть она ее к черту на глазах у всех провалит. Пусть все увидят, что снимать ее нельзя. Будем стоять неделю, две, но найдем девочку для этой роли. Не можем не найти...
