Все запасы еды кончились. Анна и Фрося решили отправиться за город, чтобы в селах что - либо раздобыть.
-Доживем ли до зимы, - сказала Анна, - неизвестно, - и положила в большой шалевый платок свое теплое пальто и ботинки. Фрося положила сверху единственное выходное платье, Полина - блузку и бусы, Шура - вязаную кофту и Верины туфли. Детские вещи решили пока не трогать.
Женщины ушли. Полина осталась думать, что же ей делать, чтобы прокормить троих детей. После пережитого ужаса молоко в груди кормящей матери осталось, но его стало меньше.
-…Во всех словах и делах моих, Господи, руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой. Научи меня, Господи, правдиво и разумно действовать с каждым членом моей семьи, никого не огорчая, не смущая. Дай мне, Господи, силы на преодоление утомления наступающего дня и на все события в течение дня. Руководи моей волею и научи меня: молиться, каяться, верить, надеяться… - шептала молитву Полина, которой обратила ее к вере в Бога Надежда Ивановна.
Озарение молящейся женщине пришло свыше. "В сарае остались авиационные камеры, которые Арчил покупал мне для сапог", - подумала Полина.
Она принесла их домой, осмотрела. Затем взяла маленькую скамейку, вставила в узкую щель, прорезанную ножом, острую бритву Арчила. Обхватив коленями скамейку, чтобы не ерзала она по полу, начала Полина нарезать камеру на тонкие длинные резинки, которые можно будет вставлять и в трусы, и в юбки, и в шаровары… Без привычки пальцы поранила о лезвие тут же, но подождала, когда остановится кровь, и продолжила свою работу. Связав в пучок тонкие полоски резины, Полина пошла на рыночную площадь, оставив Жору с девочками. Резинки разобрали быстро. Полина накупила на вырученные деньги свекольной икры и вернулась домой кормить детей.
-…Дай мне, Господи, силы на преодоление утомления наступающего дня и на все события в течение дня…, - шептала она молитву, поднимаясь по лестнице.
