Шахтное оборудование было демонтировано в кратчайшие сроки и строения взорваны. Шахта "Пролетарская диктатура" перестала существовать. Арчил получил увольнение.
Линия фронта разделила уже пополам Украину и молодой отец решил увезти свою семью в Грузию.
-Куда же мы поедем. Где жить будем? - спросила Полина в ответ на его решение.
-Найдем. Приютит кто-нибудь.
-Нет, я так не могу. Жора совсем маленький, заболеет по дороге. А девчонок в поездах мучить зачем? Не может быть, чтобы война до нас докатилась. Вон сколько солдат на фронт уходят. Защитят они нас. Ты поезжай и найди дом, где мы сможем жить, тогда и уедем, если невмоготу станет. А ехать в неизвестность я не хочу…-
Что смутило Полину больше, когда она воспротивилась словам мужа: то ли эта самая неизвестность, то ли страх перед поездом, на котором ей придется ехать, она и сама не поняла.
-Хорошо, я туда и обратно - не изменил своего решения Арчил.- Найду жилье и вернусь.
Он понимал больше Полины в этой войне, но не хотел расстраивать ее. Он, как мог, скрывал от жены то, что войска советские отступают под натиском врага, и все большие территории становятся захваченными фашистами. Полина кормила грудью Георгия и ей нельзя было волноваться.
Арчил уехал. И тут поняла женщина, как он был прав. Город, еще живший тыловой жизнью, вдруг заполонили санитарные машины. Полина выглянула в окно и увидела, как эти машины въезжали во двор. Санитары суетились около раненых и призывали людей оказать солдатам помощь и дать им ночлег. Люди выходили из своих домов и уводили раненых с собой.
-Ой, что делается там? - Полина, уже готовящаяся ко сну, вновь натянула на колени свои резиновые сапоги, вяла за руку Любу, а Инне приказав присмотреть за Жорой, спустилась со второго этажа вниз.
Суета уже улеглась. Двор опустел. Несколько санитарных машин стояли поодаль. Полина подошла к одной из них и спросила водителя:
-Скажи, солдатик, немцы близко, что ли?-
-Да, сестра, близко уже.
-А что же, отступают наши? -
-Пока отступают.
-Что так?
-Силы не равны. Вот и прут они, гады! - сплюнул в сердцах водитель.
Полине стало страшно. Она судорожно схватила солдата за руку:
-Солдатик, миленький, ребенок годовалый у меня, не смогу я нести его, если пешком пойду. Отвези меня с детками хотя бы до Каменоломней…
-Какие Каменоломни, - отмахнулся водитель, - далеко же ты убежишь!
В кузове машины кто-то застонал громко.
-Кто это там? - заволновалась женщина.
-Раненый, - ответил солдат. - Всех разобрали, а этого никто не взял, видно побоялись, что умрет он у них за ночь. Ему руки и ноги взрывом оторвало. Лежит, бедолага, не человек, а - обрубок.
-Никто не взял? - встрепенулось жалостью сердце женщины-инвалида. - Давай, неси его ко мне! -
Полина вмиг забыла о том, что бежать хотела от этой проклятой войны.
-Куда ж его к тебе, ты сама без ног…
-Зато с руками!- перебила солдата Полина.
-Ну, как знаешь! -
Водитель позвал на помощь шоферов с других санитарных машин и они подняли носилки с раненым солдатом в комнату женщины. Всю ночь не отходила от него бывшая санитарка Полечка, благодаря судьбу за то, что многому научилась, работая когда-то в хирургическом отделении. Всю ночь, не сомкнув глаз, помогала Полине девятилетняя дочь Люба.
. . .
Утро только зарождалось на восточном горизонте розовой полосой, оттесняющей от земли ночную серость, а двор опять наполнился суетой. Санитары усаживали в кузова машин раненых солдат. И те, и другие готовились к отъезду. Унесли от Полины и ее раненого. За ночь он дважды приходил в себя, говорил что-то невнятно, надрывно. Полина силилась понять, о чем это он? Но потом убеждалась: бредит. Она смачивала марлю водой, разбавленной уксусом и обтирала ею мужское тело, пытаясь снизить хотя бы на градус его высокую температуру. Утром она проводила носилки с мужчиной до машины, поспешая за санитарами, боясь отстать от них, будто на носилках лежит кто-то близкий, которого сейчас унесут от Полины навсегда, а она не успеет с ним проститься…
На лицах горожан, пришедших на помощь санитарной части и превративших свои квартиры на ночь в госпитальные палаты, сострадание в это утро было смешано с недоумением: что же с нами будет?
-Что же с нами будет? - спросила Полина Надежду Ивановну, когда обе они направились домой. Но женщина, случайно услышавшая разговор двух офицеров о том, что госпиталь разбивать здесь не станут и, что этой санитарной части дан приказ отступать на юг, в сторону Кавказа, а другой - на восток, ответила:
-Василий приедет не сегодня - завтра, Уедем мы с ним, не бойся, Полечка.
Ответила так, а сама уже поняла, что не сможет вернуться Арчил, ведь немцы вот-вот придут в город, совсем уже рядом идут бои. Путь к возвращению домой Василию теперь отрезан. Но как сказать об этом этой сильной, но уже уставшей от тревог, женщине.
