2 декабря
Отослали с И. А. рукопись его книги "Божье древо". Зашли в церковь. В ней, пустой, гремел какими-то железными трубами орган.
Сидела у моря одна, пока И. А. ездил к Мережковским. Оно было желтовато-голубое, не очень красивое, но все-таки было хорошо дышать морским воздухом, смотреть на чаек, которых было особенно много в этот раз. Они белой толпой стояли на песке, быстро семенили по нем коралловыми ножками, временами их как бы сдувало ветром, и они белыми облаками отлетали.
Солнце зашло в мутный дымный газ неба, на котором стройно рисовались снасти стоявшей у мола одинокой яхты. Поверхность моря была серая, бугристая с прерывистым неприютным блеском по ней. И. А. шел и говорил, что у него бывает иногда страстная потребность увидеть северное море, что должно быть это во всех нас, русских, заложено.
- Да ведь, бывало, выйдешь из Босфора в Черное море - так сейчас и пошел ветер, и пошло валять, и труба начинает сипеть как-то по-особенному...
На обратном пути все говорил, что пора приниматься за "Арсеньева". Он сейчас после отправки книжки очень устал, как-то весь обмяк, но маленький отдых - и он опять может писать. Говорили и обо мне. Я сейчас с величайшим страхом, правда, чтобы это не прекратилось, пишу. Выплыла на какую-то вольную воду. Кажется, это длится несколько дней, но написаны две главы дальше. Последняя переработана трижды.
Свободное копирование
