За весь «фестивальный» год я видел один-единственный целый номер «Литгазеты» и то по чистой случайности. Впоследствии я штудировал эти, вышедшие без меня, номера самым пристальным образом и изредка делал открытия, устанавливая для себя, наконец-то, что означал тот или иной эпизод, в отрыве от газетной подшивки совершенно необъяснимый. Но и подшивка была не в силах ответить на все вопросы, потому что не могла учесть существенного фактора, о котором тогда не знал никто, кроме самого узкого круга посвященных в «верхних этажах» ЦРУ. Параллельно со мной к «римскому процессу» готовили еще нескольких «русских свидетелей». Как минимум, двух.
Об этой закулисной «подготовке» к судилищу известно мало, чрезвычайно мало. До моего возвращения на Родину, до статьи «Выступаю свидетелем по «делу Антонова» не было известно практически ничего. Да и статья лишь приподняла завесу, а заглянуть поглубже во мглу, выудить из нее имена и роли других потенциальных «свидетелей» я сумел совсем-совсем недавно. В завершение книги расскажу, что удалось узнать и как.
А пока что, с учетом этого нового знания, приведу одну фразу Джона Баррона, брошенную как бы невзначай: «В сентябре мы, предполагаю, пригласим вас в Америку снова». Я тогда не придал ей ровно никакого значения, решил, что нахвастался Баррон, наобещал с три короба, вот и выкручивается, чтобы не выглядеть полным треплом. А что, если Баррон не трепался, если эта-то мимолетная фраза и была ключевой?
Лжесвидетели, в отличие от свидетелей истинных, — товар хрупкий и каверзный. Если нас, русских людей, отобранных в «свидетели обвинения», было несколько, то надлежало еще и непрерывно согласовывать наши будущие «показания» друг с другом. Допустим, моя функция в итоге «собеседований» в отеле «Гест куотерс» как-то определилась. И вновь настала очередь двух других — заново уточнять их роли, сглаживая и устраняя неизбежные противоречия, а значит, заново допрашивать, а возможно, уговаривать, а возможно, гнуть и ломать (я же не знаю, как они себя вели, какую линию приняли!). И чтобы вся эта волынка, заведомо долгая, не теряла шансов на успех, надо было соблюсти обязательное условие: ни при каких обстоятельствах «свидетели» не должны были встречаться и общаться между собой. А есть ли лучшая гарантия того, что мы не встретимся и я даже не догадаюсь о собратьях по участи, чем вернуть меня «до востребования» на Британские острова?
Это, конечно, опять гипотеза, всего лишь гипотеза, но, согласитесь, уже непротиворечивая.
Свободное копирование
