«Судьба процесса решается здесь»
Едва Баррон вывел машину на автостраду, он спросил со смешком:
— Ну как по-вашему, похоже, что эта страна развалится с минуты на минуту?
— Помилуйте, Джон, разве я когда-нибудь утверждал что-либо подобное?
— Ну не вы лично, так ваши коллеги по советской прессе утверждали и утверждают.
— У серьезных журналистов я таких примитивных суждений не встречал.
Смешок погас, он стал впадать в раздражение.
— Да оглянитесь вокруг! Вы же наконец в Америке! Что вы чувствуете? Нравится вам здесь?
— Я же только что с самолета, ничего еще не видел…
— Как ничего? А это?..
Он даже руки от руля оторвал, чтобы взмахнуть пошире.
А вокруг не было ровным счетом ничего особенного. Поля и перелески, редкие коттеджи среди листвы да рекламные щиты. Автострада, правда, была хороша, и то ничем не лучше новых английских. И казалось, мы не едем — ползем, потому что лимит скорости в Америке много ниже английского: 55 миль, 88 километров в час, а для мощнейшей машины с мотором сил на двести — разве это скорость?
— Просторно у вас, — сказал я, слегка задержав ответ. Несложная ситуация, вроде бы ничем непосредственно не угрожающая, но уж больно неожиданная и, возможно, с подвохом. — Дышится иначе, чем в Европе. Только очень уж жарко.
— Это не проблема, сейчас включу кондиционер.
Оконные стекла полезли вверх, заурчало, стало прохладнее. Хотя настоящей жары и на улице не было: что такое американские «сто плюс сто» — сто градусов по Фаренгейту плюс сто процентов влажности, — мне еще предстояло узнать. Как предстояло еще понять, насколько же типичным для Америки был этот вроде бы незначительный дорожный разговор. Типичным и в ожидании похвал с порога, авансом, и в убеждении, что любую проблему, от крохотной до гигантской, можно, были бы деньги, решить простым нажатием кнопки.
Где-то раньше я сравнил первых явившихся мне без грима американских персонажей с карточными фигурами. Джон Дими Паница, помнится, показался мне королем пик, если не тузом. Только где ему! На поверку, в американской колоде, вышло — валетишка, что же до Баррона, то карта действительно козырная, но не старше десятки. Знатоки поправят: изобретены, мол, и такие карточные игры, где десятки могут бить королей, все зависит от правил. Но перед тузами, подлинными, десятки пасуют даже в игре без правил. А ей, этой десятке, было уже ведомо, что пойдут не мелочась — с туза.
Впрочем, вначале мне предъявили еще одного валета по имени Джерри.
Свободное копирование
