В июле 1987 года в «Правде» мне попался на глаза замечательный заголовок: «Борьба, как и истина, не бывает абстрактной…». С высоты нынешней эпохи, ломающей стереотипы дюжинами, к тому же глядя не из Лондона, а из Москвы, прямо диву даюсь: как же тяжело далась мне тактика конкретной борьбы в конкретных обстоятельствах! Понятно же было, что киноштампы надлежит сдать в архив за полной непригодностью, что какие бы то ни было рецидивы честности и порядочности по отношению к джеймсам бондам смешны и нелепы. Ан нет, спорил, урезонивал, метал политический бисер и метался сам… Слава богу, хоть после Африки отрезвел.
— Ладно, будь по-вашему, — сказал я. — Считайте, что вы меня сломали. Во всяком случае, позорно ославили статьями в «Санди телеграф», а на каторгу мне как-то не хочется…
Встрепенулся Уэстолл, разогнал мрак на челе. Чуть не физически ощутилось, как уходит, растворяется терзавшее его напряжение, как медленно и робко, а потом быстрее, ярче, пышнее расцветает в нем предвкушение победы. Одолел! После стольких мучений — одолел! Наконец-то!..
— Одно условие, — добавил я, — писать для газет не буду. Хочу написать большую, серьезную книгу.
— Такую, какую мы имеем в виду?
— Другую же вы не напечатаете…
Он улыбнулся. Во все тридцать два зуба.
— Это надо обсудить с Питером Джоем…
И я повторил то же самое «толстому Питеру» и его крестнику, литературному агенту мистеру Рубинстайну. И без хлопот, что называется, с доставкой на дом получил книжный контракт сроком до 31 марта 1985 года. Год с липшим — в тех условиях подобный срок казался фантастическим, лежащим где-то за гранью XXI века, а меньше-то и нельзя, книга серьезная… Ну как не вспомнить присказку Ходжи Насреддина, когда он, к ужасу сограждан, пообещал эмиру обучить ишака за двадцать лет грамоте и корану: «За эдакий срок либо ишак подохнет, либо эмир, либо я…»
Свободное копирование
