Но нам не пришлось долго идти по Августовским лесам. Вскоре мы попали к польским партизанам. Вот как это получилось.
Шел четвертый день нашего движения на восток — первый день просидели около станции Поддубовек, второй день начался бегом от лая собак, третий день был ничем не примечательный, за исключением, пожалуй, того, что Николай и Васька (по инициативе первого) расстались со своими бронзовыми медалями: они их повесили на нижние сучки маленьких елочек, и в этом было что-то... Да еще в этот день мы видели старуху, собирающую хворост вблизи деревни.
Итак, шел четвертый день. Ночевали мы накануне на берегу небольшого круглого озера. Утром, перед тем как тронуться в путь, наметили пункт сбора на берегу другого озерка Хелинки, имевшего форму полумесяца и расположенного вблизи речки Чарна Ганьча. Был уже полдень, и мы приближались к шоссе Августов-Сейны. Оно шло с юго-запада на северо-восток, и мы приближались к нему под острым углом. Я шел первым, а Ванюшка последним, и двигались мы по густому молодому сосняку. По карте выходило, что шоссе должно быть вот-вот. Я все время спрашивал километраж, понимая, что в густом лесу можно взять направление не так точно, и мы двигаемся почти параллельно шоссе, которое должно быть справа совсем рядом. Поэтому я поглядывал все время направо. И, действительно, в прогале между деревьями я увидел белые изоляторы на телеграфном столбе. Я сразу повернул направо, и мы вышли на дорогу. Осторожно осмотрели ее (мы выработали такой способ осмотра дорог и просек: двое смотрели в разные стороны, повернув головы друг к другу так, что одновременно видна и дорога и лицо второго наблюдателя). Дорога была пустой. Поодиночке перескочили ее, и тут выяснилось, что Ивана с нами нет. Стали ждать. Перебегая дорогу, я заметил километровый столб и лесом прошел к нему, чтобы определить место перехода дороги. Ивана все нет. Решили искать его на той стороне дороги. Нигде нет. В это время по булыжной мостовой загромыхала телега. Пропустив ее, вернулись назад и опять стали ждать Ивана. Неожиданно прямо перед нами из леса вышел пожилой бородатый крестьянин. Хотя мы сидели прямо перед ним, он нас не заметил. Взяв у Николая наган, я окликнул его, подозвал и стал расспрашивать о самых разных вещах: что он здесь делал, откуда и куда идет, есть ли здесь немцы, партизаны, видел ли он кого-нибудь в лесу. Толку, конечно, никакого не добился. Я сказал, что теперь он может идти, не оглядываясь, и что только через два часа может сказать, что видел нас. Крестьянин стал удаляться напряженной, подпрыгивающей походкой. Иногда его, бедного, даже заносило в сторону, но не хмелем, а страхом, что влепят ему пулю в спину. Крестьянин ушел, и мы стали кричать, но и это не помогло. Мы терялись в догадках. Что случилось с Иваном? Он шел последним, а перед ним Димка, который ничего не заметил. Куда делся Иван? Мы довольно долго пробыли на одном месте, показали себя постороннему человеку, кричали. Надо уходить.
Свободное копирование
