Было прекрасное весеннее утро. Солнце освещало зеленые верхушки елей и сосен, пронизывало косыми лучами чащу. Только теперь мы заметили, что в лесу все пело многоязычными птичьими голосами, пело на фоне какой-то удивительной тишины и смолистых запахов пробуждающегося от зимы леса. Опасности были позади, а впереди — десятки километров чащоб, непроходимых болот, впереди желанная цель, в достижении которой я наконец-то встал на прямую дорогу. А лес перекликался кукушками, пеночками, дроздами, и внутри меня все пело и ликовало. Это чистое, синее небо, освещенные солнцем вершины деревьев, голоса птиц и мое, так совпадающее со всем этим, настроение — все эти чувства и впечатления того утра свежи и по сей день. Действительно, миг красит жизнь!
Долго мы шли этой настоящей пущей — ни дорог, ни тропок. Пересекали иногда заросшие просеки, продирались через буреломы, обходили болота и болотца. Никаких признаков человека. К полудню стало даже жарко, и мы остановились на обед. Разожгли костер, вскипятили чаю — первая горячая пища после Кенигсберга. Отдохнув, тронулись дальше.
Еще раньше мы решили идти по лесу без дорог — на дорогах могут быть засады. Утром намечали дневной маршрут и прокладывали его на карте. Обычно это была ломаная линия, огибавшая озера, деревни. Каждый ее отрезок на карте измерялся, и километры переводились в пары шагов. Еще в Кенигсберге мы точно высчитали сколько пар шагов в ста метрах и тренировали себя, чтобы эта величина была постоянной. На каждом отрезке ставили азимут, то есть угол направления движения. Шли мы гуськом. Двое первых выбирали направление по компасу, проверяя друг Друга, трое остальных были чем-то вроде спидометров, отсчитывая пары шагов. Такая система позволяла знать в любой момент точку нашего нахождения. Кроме того, на пути дневного маршрута намечался пункт сбора на случай, если мы почему-либо потеряемся.
Свободное копирование
