Поиски виноватого - 2

Разница между советом и руководством

Александру Федоровну много упрекали за ее письма Николаю, в которых содержались советы по текущим делам. При этом особые упреки раздавались по поводу упоминания в этих письмах имени моего отца. Отмечу, что Руднев, располагая всеми возможными документами, доказал, что отец не имел никакого влияния на ведение внутренней и внешней политики и во время войны тоже.

В записках Гурко читаем: "При этом Распутин утверждал, что он обладает даром безошибочно определять степень преданности тех или иных лиц царствующему дому. Вера государыни в божественную силу Распутина была безгранична. Усматривая в его безграмотных и нарочито затуманенных телеграммах какой-то глубокий, сокровенный смысл, она их тщательно переписывала на отдельном листе и снабжала ими своего супруга. Ему же она сообщает все вновь получаемые ею от Распутина телеграммы, причем неизменно настаивает на исполнении всех его советов. Само собой разумеется, что и доверие ее к Распутину также было безгранично. Получив секретный маршрут путешествия государя по фронту, она пишет: "Я, конечно, никому ни слова об этом не скажу, только нашему Другу, чтобы он тебя всюду охранял".

Предлагая государю на ту или иную должность своего кандидата, она неизменно сообщает об его отношении к Распутину. Так о князе Урусове, которого она прочит на пост обер-прокурора Св. Синода, она поясняет в скобках: "Познакомился с нашим Другом". Говоря о кандидатуре на ту же должность Гурьева, она пишет: "Любит нашего Друга". Относительно Петроградского градоначальника кн. Оболенского она утверждает: "Он стал лучше с тех пор, как слушается советов нашего Друга". Про А.Н.Хвостова и его кандидатуру на пост министра внутренних дел она решительно заявляет: "С тех пор, как и наш Друг за него высказался, я окончательно уверовала, что это лучшее назначение". Передает Александра Федоровна государю и указания Распутина, касающиеся способа ведения войны и направления наших усилий на ту или иную часть фронта. Мало того, с очевидной непоколебимой верой в чудотворную силу Распутина Александра Федоровна сообщает государю, что, узнав о наших каких-то военных операциях, успеху которых помешал туман, Распутин "выразил сожаление, что не знал об этих операциях раньше, ибо в таком случае тумана бы не было, но что, во всяком случае, туман впредь мешать нам не будет". Надо, однако, признать, что Распутин, проводя своего кандидата, сперва тщательно старался выяснить степень приемлемости его самой государыней и лиц, ей неугодных, поддерживать не решался, хотя бы это и входило в его расчеты. Так, например, он состоял в близких сношениях с Витте, но, зная отношение к нему царской четы, и заикнуться о нем не смел".

Конечно, Гурко не верит в то, что отец мог распознавать людей. Но при этом было известно, как много давал отец подтверждений именно этой своей способности. Ведь многие из знакомых Гурко поплатились карьерой именно потому, что отец смог предупредить их дурные намерения. (За каждым человеком числятся грехи. За кем -- большие, за кем -- меньшие. На то и раскаяние дается. Сам Владимир Иосифович Гурко был отмечен доверием царя и имел чин камергера. Но после назначения на должность в Министерство внутренних дел не удержался и попользовался казенными деньгами. В тот год разразился голод, и Гурко заключил сделку с неким купцом о поставке хлеба в бедствующие губернии. Сумма доходила до миллиона. Нуждающимся же хлеба попало очень мало. Мошенничество вышло наружу, Гурко отставили.)

Он же пишет, что в телеграммах отца не было смысла. Соглашусь, не было -- для тех, кто не мог их понять. Впрочем, об этом я уже говорила.

Гурко попрекает Александру Федоровну в ссылках на отца. Но что же делать, если при дворе не нашлось честного человека, кроме отца, мнением которого можно было мерить других.

И другое. Александру Федоровну ругали за то, что она прислушивалась к советам отца по всякому поводу. Но есть очень много свидетельств того, как она поступала по собственному усмотрению и в противоположность мнению отца. И тот же Гурко пишет, что представляется весьма сомнительным, мог ли бы Распутин, невзирая на все свое влияние, заставить царицу отказаться от осуществления какого-либо намерения, которое она горячо желала исполнить. Она осознавала себя царицей, и правила самодержавия были ею усвоены вполне. Надо понимать разницу между советом и руководством.