27 октября
Вчера я была на вечере у императрицы-матери. В назидание будущим поколениям я должна хоть раз описать эти вечера. Собираются в 9 часов. Императрицы садятся за столом с несколькими старыми дамами, вроде княгини Салтыковой, графини Барановой, графини Тизенгаузен. Граф Шувалов и граф Апраксин состоят членами этих вечеров с их основания. Молодежь, которую составляют девицы более чем зрелого возраста: m-elles Бартеневы — 45 и 35 лет, m-elle Гудович — 30, графиня Толстая — 30, m-elle Воейкова — 30, я — 26. Всех нас, достигших вполне зрелого возраста, сажают за детский стол; из молодых тут только Александра Долгорукая и Мария Фредерике. Смакуем чай, очень жиденький, очень водянистый, очень сладкий, закусывая бисквитами, вкус и форма которых никогда не менялись с незапамятных времен. Обсуждаем погоду сегодняшнего утра или другой вопрос столь же животрепещущей современности. Затем приступаем к чтению. Шувалов усаживается со своим романом, ни заглавия, ни автора которого никто никогда не знал, и монотонным голосом, в нос, развертывает перед нами запутанный клубок убийств, похищений, отравлений, засад, измен, повешений, объяснений в любви, рассуждений, разговоров, заклинаний, колдовства и всякого рода катастроф, которые составляют интерес запутанного романа 19 века. Никто не знает, о чем идет речь, можно разобрать только несколько имен и несколько повторяющихся повышений и понижений голоса. Чтец, наполовину усыпленный своим собственным голосом, делает часто странные ошибки, произнося одно слово вместо другого. Иногда какое-нибудь историческое имя, дата или еще что-нибудь вдруг пробудят усыпленное внимание аудитории.
Вчера, например, не знаю каким образом, Эней вдруг оказался примешанным к весьма трагическим приключениям некоей m-elle Esperance. Эней? Об этом господине когда-то что-то слышали. Наводим справки, выясняется, что это был герой Троянской войны. Хотим узнать, кто же была его жена. Кто-то высказывает предположение, что то была Дидона. Кто-то другой говорит, что Дидона была не совсем его женой. Обращаемся к дикционеру Bouillet. Делаем открытие, что Эней был мужем Креузы и Лавинии и отцом Аскания. После таких точных разъяснений возобновляем чтение. В это время зрелая молодежь занимается сплетнями sotto voce (вполголоса), вспоминают различные мелкие скандалы прошлых времен, ибо в настоящем все всегда чисто и гладко и о настоящем не говорят. В одиннадцать часов подают ужин, есть никому не хочется, но все едят от скуки и портят себе на ночь пищеварение. После ужина императрицы говорят несколько слов присутствующим и отпускают их. Это повторяется каждый вечер с тех пор, как существует двор, и будет повторяться каждый вечер, доколе он будет существовать. Некоторые лица изменятся, но картина все будет прежняя и всегда будут продолжать убивать драгоценное время, которым можно было бы воспользоваться для развития или развлечения ума. Больше всего восхищаюсь при дворе умением всегда пользоваться людьми обратно их талантам. Такой-то имеет дар чтения вслух — его сажают за карты, другой поет — его заставляют щипать корпию, эта весела и умна — ее сажают за игру в лото, та хорошо вышивает — ее заставляют разговаривать, третья красива — ее заставляют петь; таким образом, с редкой проницательностью заставляют вас проявлять те таланты, которыми вы не обладаете, оставляя в стороне те, которые у вас есть.
Свободное копирование
