В двадцатых числах августа армия повернула фронт на юг, в сторону города Зенькова. Корпус тоже стал разворачиваться. Маневр осуществлялся ночью, и 206-я дивизия «потеряла» один из своих полков. Регулировщика на развилке дорог не было, полк прошел мимо и утром оказался в расположении 218-й дивизии. Но это еще не все. Командир 206-й дивизии вышел за пределы левой разграничительной линии и «вторгся» в полосу соседа.
Во всем этом виноват, был и я, и штаб корпуса. Обычно мы всегда направляли в дивизии работников штаба. А на этот раз проморгали.
Часов в десять позвонил командарм, отругал меня за возникшую путаницу. Потом пришлось все сначала объяснять командующему фронтом генералу Ватутину. Он заметил:
— Возможность отрыва полка от дивизии допускаю. Но почему сразу не исправили положение?
Я доложил, что сам узнал обо всем только утром и не рискнул заниматься перегруппировкой в светлое время, опасаясь привлечь внимание вражеской авиации.
— Вечером или в ходе операции полк станет на свое место.
Командующий фронтом с этим согласился, и инцидент был исчерпан.
Вообще разговор с генералом Ватутиным оставил самое отрадное впечатление. Он говорил спокойно, не повышая голоса. А ведь нередко в подобных случаях старшие начальники сразу переходят на высокие тона. Если у тебя нервы крепкие, стараешься спокойно ждать конца разноса, думая: «Когда-нибудь начальство „должно успокоиться и дать возможность доложить все по. порядку“. И действительно, оно наконец успокаивается, излив свое раздражение, и спрашивает:
— Чего молчите? Рассказывайте. — А выслушав, благосклонно заключает: — Ну, это совсем другое дело.
К сожалению, так делали и делают еще многие.
Свободное копирование
