Генерал-майор С. К. Мельник назначил меня начальником гарнизона Тебриза. Работы прибавилось. В городе проживали всякие люди: и лояльно к нам относившиеся, и враги. Многие из недругов свои чувства выражали откровенно, другие затаились. К последним принадлежал, по нашему убеждению, генерал-губернатор Тебриза. Недаром он распорядился подрезать кроны на деревьях возле своего дворца, чтобы удобнее было наблюдать за дорогой от казарм в город.
Месяца через два после нашего приезда в Иран стали поступать сведения, что в город одиночками и группами по железной дороге и на автомашинах прибывают подозрительные люди. Они вроде собираются вызвать беспорядки, используя религиозные предрассудки жителей. Меня предупредили о необходимости быть готовым к нежелательным эксцессам.
Решили принять контрмеры.
Ровно в полночь 16 июня на плацу выстроилась дивизионная школа. У каждого курсанта по 120 патронов. Но винтовки не заряжали. Оркестр грянул марш, и строй направился через город к вокзалу. Там сделали десятиминутную остановку — и обратно в казарму с музыкой и песнями.
Следуя за колонной на машине, мы с комиссаром видели, как в большинстве домов засветились окна. Звуки медных труб, дробь барабанов прервали сон и генерал-губернатора, заставили его подбежать к окну. Многие проснулись и гадали, что сие значит. Другие поняли ночной марш как предупреждение, что советские войска начеку, и сделали надлежащий вывод.
Во всяком случае утром вокзал был переполнен отъезжающими. А через два дня комендант города доложил, что все «гости» убрались восвояси.
Свободное копирование
