Не попасть в институт после восьми месяцев пребывания на иждивении родственников, которые оказались столь благосклонны ко мне, это была катастрофа. Я чувствовал себя преступником, ограбившим добрых людей. Было неудобно и перед друзьями — столько времени корпеть над учебниками и не суметь надлежащим образом сдать экзамены. Совсем тупой! Ведь мне, согласно льготам отслужившим армию, достаточно было получить «хорошо» по двум предметам: физике и химии, считающимися «профилирующими». По остальным же хватало даже оценки «удовлетворительно». Я же прошел экзамены с показателями: литература — 4, английский — 5, химия — 4 и физика — 3. Общее количество баллов было более чем достаточным, но физика меня подвела. Я считал, что это моя последняя попытка попасть в институт, и поэтому голова «шла кругом». Я дошел до того, что ходил к директору института, написал письмо в «Комсомольскую правду» с тайной надеждой на ее помощь. Наивность! Но я был в полной растерянности. Но эмоции эмоциями, а жизнь все же продолжалась. Нужно было думать, что делать. Медицина оказалась для меня недоступной, и оставался единственный путь — идти на производство. Я так и сделал. Устроился на завод учеником токаря-универсала.
Кстати, техника меня всегда интересовала. Просто я рассматривал этот интерес как черту, естественную для любого мужчины, не имеющую отношения к призванию. И работа токаря мне нравилась. Когда все складывалось хорошо: и сверло не уходило в сторону, и резец был подобран с нужной заточкой и напайкой, и выбраны оптимальные скорости обработки, а деталь получалась красивая, без отклонений от допусков, я чувствовал себя всемогущим титаном, способным любой бесформенный кусок металла превратить в великолепную, нужную вещь. Конечно, умение делать все как требуется пришло не сразу, но по окончании учебного срока я сдал экзамен на 4 разряд, хотя обычно больше 3-го разряда новоиспеченные токари не получали. Меня занимала возможность из бесформенной болванки получить красивую объемную вещь, нарисованную на плоском чертеже. И народ в цеху оказался простым, доступным, доброжелательным. К любому можно было обратиться за советом. Ведь у каждого квалифицированного рабочего есть свои секреты, которые он не всякому готов открыть. Рядом со мной работал лучший токарь завода. И когда на завод приходил заказ на новую деталь, технологи в первую очередь предлагали ему изготовить ее и, стоя за его спиной с секундомером, определяли скорость производства каждой операции, вырабатывая таким образом норму времени для изготовления данной детали. Токарь, понимая, что квалификация большинства рабочих ниже, чем у него, производил все операции со скоростями, доступными для среднего рабочего. Сам же он отличался от других тем, что всегда вырабатывал одну и ту же зарплату, вне зависимости от изменения расценок на детали. Мы получали сдельную зарплату, и снижение расценок, происходившее каждую весну, в первые месяцы всегда отражалось на кармане рабочих. Просто у него были свои секреты, позволяющие ему при необходимости увеличивать скорость изготовления того или иного заказа.
Помню, как впервые мне доверили работу по 6 разряду. Деталь, судя по чертежу, должна была получиться красивая. В ней были и два разнокалиберных отверстия на одной оси, и резьба, и канавка, и допуск две сотки (0,02 мм). Я был горд. Получил десять болванок и принялся за работу. Естественно, я старался. Девять деталей я сделал безукоризненно, а десятую неожиданно запорол. На последней операции. Было так обидно, что в сердцах я выругался. Рабочий у станка за моей спиной повернулся ко мне и удивленно произнес: «Вот это да!» В цеху меня считали интеллигентом. Я не употреблял бранных слов в беседах, не пил в получку «на троих», не бегал «к девчонкам». Конечно — «интеллигент». А тут не выдержал. Такое со мной случалось крайне редко. Правда, был случай, когда я тетушку чуть было не послал «далеко и надолго». Пришел после ночной, устал, стремительно поглощаю завтрак, чтобы поскорее лечь, а тетушка меня о чем-то спрашивает. Отвечаю. Не понимает. Пытаюсь объяснить — представляет совсем не то, о чем я ей толкую, и гнет какую-то свою линию. Ну, я не выдержал, хотел стукнуть по столу и высказать все, что я о ней думаю, уже занес руку, но в этот момент тетушка, видно, все поняла, испуганно вскочила и выбежала из кухни. Больше подобных эпизодов со мной не происходило.
Свободное копирование
