В Верхотурском монастыре Распутин решил с нами расстаться, поэтому мы с Анной поехали в Пермь, где наш салон-вагон прицепили к другому поезду. Приходили толпы зевак, чтобы поглазеть на Анну, некоторые из их замечаний привели меня в замешательство. Толпа была настроена весьма враждебно. Когда наш вагон отцепляли, сделано это было так резко, что он едва не сошел с рельсов, а меня отбросило из одного конца салона в другой. Однако в Петроград мы вернулись благополучно, Государыня нас встретила и поблагодарила.
- В конечном счете Лили, - проговорила Анна, приходя в себя после нервного срыва и сердечного приступа, - мы должны верить, что Господу угодно, чтобы мы страдали.
Не знаю, относилось ли это ее замечание к нашему посещению отшельника или же путешествию в салон-вагоне, но я искренне благодарила Бога за то, что мы вновь оказались в цивилизованных местах.
В своем селе Распутин пробыл недолго; он вернулся в Петроград, и снова зазвучали злобные голоса клеветников. Однажды - дело было в 1916 году, когда я находилась в Ревеле, - я получила телеграмму от Ее Величества с просьбой приехать и встретиться с Ней.
Я повиновалась и нашла Ее в одиночестве, грустной и явно встревоженной. Она не сразу перешла к делу, которое больше всего Ее волновало. Потом Ее словно прорвало, и Она заговорила о жестокости людей, которые злобно нападают на Нее.
Я знаю все, Лили, - произнесла Она. - Почему Григорий не уезжает из Петрограда? Государь не желает, чтобы он оставался здесь. Я тоже. Но мы не можем выгнать его - он не сделал ничего плохого. Ну почему он сам не хочет нас понять?
Я сделаю все, что в моих силах, Ваше Величество, чтобы объяснить ему обстановку, - отозвалась я. Сердце мое было переполнено любовью к Государыне, которая показалась мне такой убитой, такой невыносимо печальной.
Свободное копирование
