Сегодня, в субботу, 25 октября 2008 года в 5:45 (17:45) дня по Вашингтонскому времени (разница с Москвой 8 часов) мой любимая и незабвенная мама Кира Михайловна Бессмертная (она же Кира Львовна Анзимирова) отошла в лучший мир.
Вчера, в пятницу. 24 октября 2008 года в 8:30 (20:30) вечера священник из церкви Святой Анны совершил над ней таинство соборования. Мама отошла в присутствии моём и моей жены Линн Фрейзер, мы приняли её последний вздох. Её успение было очень тихим, мирным и быстрым, без страданий – таким, о каком она всегда мечтала, о чём нередко говорила со мной и особенно с моей женой. Всё это время я читал над ней православные благодарственные молитвы Богу за Его помощь в болезни и за всю её долгую, насыщенную, интересную и яркую жизнь, затем покаянные псалмы и псалмы, читаемые в минуты смертной болезни или опасности, затем пасхальные молитвы о победе Иисуса Христа над смертью, затем полагающиеся молитвы на исход души. Когда она отошла, я прочитал над ней специальный православный чин молитв об усопших.
Всю свою жизнь мама была сильной, независимой, энергичной и жизнелюбивой женщиной, много помогавшей родственникам и друзьям. Все друзья и родственники в России, США и Венгрии поражены тем, как быстро всё произошло– за две с небольшим недели. Свет на это проливает долгая беседа с её лечащими врачами, пульмонологом, онкологом и реаниматором после кончины моей мамы. Они сказали, что она скончалась из-за невероятно агрессивного рака, который таился в её теле несколько лет – может быть даже лет десять, видимо, в лёгких. В некий момент он достиг критической точки и в буквальном смысле взорвался. Этот тип рака с трудом идентифицируется даже при американской технологии: врачи до сих пор не уверены, что же это такое. Сама мама ещё до больницы говорила мне, что никогда в жизни не болела так сильно. Мне это было неясно, поскольку в то время мы все, как и врач-терапевт, прописавший ей сильный антибиотик, были уверены, что это просто острый бронхит, на худой конец – пневмония. Однако мама явно ощущала нечто очень непривычное, что стало понятно лишь позже. После приёма антибиотика она пару дней чувствовала себя лучше, но затем стала нарастать сильная слабость и лёгкое затруднение дыхания. Я принял решение с её согласия поместить её в больницу.
Мама была доставлена в Больницу штата Виргиния (Арлингтон, Виргиния) в среду 15 октября 2008 в 10:30 вечера с диагнозом острый бронхит и (под вопросом) пневмония. Мы провели с ней всю ночь. У неё была обнаружена жидкость около лёгких, которую откачали, после чего она получила возможность снова свободно дышать и чуствовала себя точно заново рождённая. В течение последующих трёх дней и позже ей были сделаны все доступные американской медицине исследования – а их много: рентген, cat-scan, MRI, ультразвуковое исследование щитовидной железы и так далее. Использовались сильные лекарства. Она получала самый лучший уход. Мама была невероятно впечатлена технологией и уровнем ухода в американских больницах (а наша – одна из лучших в районе Вашингтона) и вниманием персонала и докторов. Она мечтала послать всем друзьям и знакомым копию меню, которое ей приносили, чтобы она заказывала себе в палату еду. В больнице она читала книги, смотрела телевизор, попросила привезти ей её маленький личный молитвенник для путешествующих, что я и сделал.
Мы посещали её ежедневно, её также посещали американские друзья и родственники моей жены, живущие в районе Вашингтона и хорошо знавшие маму. В субботу 18 октября, когда я был с мамой, меня попросили выйти из палаты и подойти к телефону, чтобы поговорить с её лечащим доктором. Он сказал мне, что врачи и он лично уверены на 98 процентов, что у мамы множественные раковые метастазы в лёгких, которые неоперабельны. Позже диагноз подтвердился. Мама узнала о нём через пару дней, поскольку в США никогда ничего не скрывают от пациентов. Она неоднократно говорила мне и моей жене, что абсолютно не боится смерти, но хотела бы избежать страданий. Мы были у неё все последующие дни и каждый день она чувствовала себя всё слабее. Она уже не могла читать и только смотрела телевизор, в основном программы канала National Geographic. 21 октября мне на работу позвонила жена и сообщила, что маму перевели из лёгочного отделения в отделение реанимации. В этот вечер мы с ней почти не разговаривали, так как она оставалась под воздействием седативных средств и общего наркоза, который был необходим для исседования её лёгких.
22 октября в среду, когда я приехал к ней в больницу днём, она уже не могла говорить, но реагировала движениями головы и пожатием руки. Я провёл с ней около четырёх часов, за каковое время мы много говорили о жизни, о родственниках и друзьях, я вспоминал с ней своё детство и рассказывал ей, как любил её и гордился своей красавицей-мамой. Я сообщил ей о всех поимённо, кто молился за её здоровье и был вместе с нею в эти дни испытаний и болезни. Она просила передать всем, что очень благодарна за всё и что очень любит вас всех. Тогда же в среду я сказал ей, что очень люблю её и очень горжусь такой матерью, как она. В ответ она крепко пожала мою руку и уже не отпускала её. Мне пришлось уйти, лишь когда ей стали делать процедуры. В тот же вечер я вернулся к ней, провёл с ней ещё час и ушёл из-за позднего времени.
На следующий день она уже никого не узнавала, и я благодарю Бога за то, что мне удалось пробыть с нею так долго накануне.
Учитывая тот факт, что мы с ней не были в контакте 15 лет и состояли в холодных отношениях почти 10 лет до этого из-за конфликта, происхождение которого не имеет никакого значения, хочу сообщить всем, что, - благодарение Богу за то, что Он нас снова соединил, - за последние годы мы удивительно сблизились с мамой, прояснили все неясности и состояли в отношениях любви и тесной дружбы. Она наслаждалась жизнью в США, большим количеством фильмов и книг, путешествовала вместе с нами, приобрела американских родственников и друзей. Незадолго до обострения болезни она узнала, что стала во второй раз прабабушкой, поскольку у моего сына Василия родился второй сын.
Она систематически вязала свитера и платья для всех внуков и внучек и в Венгрии, где живут дети моего сына, и в Орегоне, где живут дети моей жены и их дети – внук моей мамы и три внучки (неродные). Все они были в постоянном контакте с нами и молились о мамином здоровье.
Мама оставила завещание, по которому желала быть кремированной, но ничего не сказала, где бы хотела покоиться, в Америке или России.
Мы благодарны всем за их поддержку и молитвы.
Вечная ей память!
Андрей и Линн
Свободное копирование
