18[апреля]. Делъи. Я был у него вчера. Он принял меня в своем office (канцелярии (англ.)), нечто вроде передней. Я подождал его несколько минут. Затем он взошел без свиты, последнее, т.е. отсутствие свиты, есть подражание европейским обычаям.
Говорил он не много, но когда я жаловался на английскую подозрительность, ража тонко улыбался.
Любопытно, что самое свидание наше состоялось только после разрешения резидента. Сри Рам написал письмо агенту и по получении разрешения прислал мне приглашение.
Да, алварский ража -- владетель нового поколения, воспитанник Ажмирского коллежа. Чему учат ражей в этих коллежах? Един бог то ведает. Полагаю, однакоже, очень немногому и уж, конечно, не государственной мудрости. Развивать последнее в юных питомцах вовсе не в интересах британского правительства. Да вряд ли такое дело было бы под силу некоторым заправителям царским воспитанием.
Я видел некоторых из этих опекунов -- их пустоголовость и плохое образование поразительны. Иной и попал-то в принципалы за то только, что сумел составить себе литературное имя, нарезав из старых книг много новых. Он не писал их, нет! Он вырезал листы из старых книг и склеивал.
Капитаны и майоры, резиденты и агенты, народ по большей части не блестящего образования и даже нередко совершенно беззаботный насчет образования, по вине высшего правительства берутся за воспитание юных правителей. Им Индия обязана тем, что юным правителям привиты качества если и не вполне дурные, то сомнительной доброты: юный ража с грехом пополам говорит по-английски, в науках не силен, но страстен до бренди, поло, бадминтона, крикета, охоты и т.д. Воспитатели, преисполненные любовью к родине и низовой, фарисейской религиозности, вселяют в умах своих питомцев неверие и развращают их презрением к собственной родине. Они хвастают своей умелостью в дрессировке юных царей-обезьян.
В Алваре, так же как в других независимых владениях, важнейшие посты занимают люди пришлые.
Политика англичан в этом случае очень разумна: эти пришлые люди, чувствуя себя как бы на чужбине и всем обязанные британцам, несомненно, в значительной степени привязаны к правителям и являются верными исполнителями своекорыстных планов и предначертаний правителей.
Два брата, бывшие у меня вчера, фрондировавшие алварское правительство, подарившие мне жайнскую рукопись, в конце концов высказались вполне; когда мое свидание с ражой устроилось, братцы явились опять ко мне с просьбой в разговоре с ражой упомянуть об их учености.
В Махратской стране еще свежо предание о прошлом величии: Нана Саиба еще многие помнят и весьма многие не смотрят на него беспристрастными глазами, видят в нем не жестокосердого разбойника, а национального героя.
Здесь множество недовольных: бывшие дес-мукхи, ныне обедневшие и лишенные всякого значения, доживая последние дни в Пуне, в чертогах, некогда блиставших роскошью, а ныне полуразвалившихся и грязных, ропщут и негодуют на настоящее правительство.
Брахманы, при пейшвах получавшие богатые дары, ныне утратившие всякое значение даже среди туземного общества, с затаенной злобой смотрят на деяния настоящего правительства. Местный махратский патриотизм сказывается даже в литературных предприятиях -- здесь собираются и издаются песни о величии времен пейшвы, различные фамильные хроники и т.д. Затевается ли здесь что-либо более серьезное в политическом отношении -- трудно сказать. Процесс Пхадке указывает на то, что попытки восстания здесь еще преждевременны.
Свободное копирование
