Между Киевом и Коростенем поезд наш остановился, где было много грибов. Все бросились собирать грибы, не удержались и мы с женой, хотя оба плохо разбирались в грибах. У нас их нет. Собрали порядочно, помыли, почистили, поджарили и стали кушать. И, о бедствие – мы отравились грибами. Первым заболел я. Начался понос, рвота, затем жуткие судороги, мучительные боли сердца. Переносить эти муки не хватало сил. Я считал, что пришел мне конец. Не убили на фронте, так теперь будем погибать от грибов. Но жене удалось выменять на платье кувшин кислого молока или простокваши. Очень холодной, а был жаркий день. Я глотал это молоко по чайной ложечке почти весь день, и мне стало легче. Ночью я уже уснул. В это время заболела жена. Так как я был очень слаб, а жена Ивана Алекс. Змиёва, ехавшая с нами в одном вагоне, боялась подходить к нам, так как какой-то лекарь заявил, что мы заболели холерой. Жене никто никакой помощи не оказал, и она утром умерла.
Покойница Прасковья Прокофьевна по отцу Баранова, по первому мужу Портнова была преданная нашему делу и разделяла со мной все горести нашего подполья. Хотя была беспартийной, но подлинный беспартийный большевик. Она вместе с нами участвовала в боях. За своего мужа-бандита, как нас величали, её часто арестовывали и даже избивали. Но она была очень вынослива и твёрдого характера и ничего врагам не говорила. Я не потому говорю о её достоинствах, что она моя жена, а потому, что она была моим другом и товарищем нашего дела, и вполне заслужила, чтобы мы отдали ей последний долг, как боевому товарищу. Вечная ей память и слава.
Есть пьеса «Незабываемый 1919 год». Да это верно, тяжелый и незабываемый 1919 год и для меня. Я потерял хорошего друга жизни. Я перенёс тяжёлую болезнь – отравление и ехал в Москву очень слабым, в то время как враги затягивали петлю голода над Москвой. Наш эшелон двигался к Москве. Мы знали, что там голодно и трудно, но стремились туда скорее. И вот мы в Москве. Я ещё очень слаб, но кое-как двигаюсь. Сдал всё имущество в НКПС. Парт Архив – в ЦК партии, и пошел в отдел кадров просить, чтоб меня назначили куда-либо, где спокойнее, чтобы я мог поправиться, и меня послали на ст. Оренбург, где я работал в партбюро ст. Оренбург и инструктором губкома, часто выезжал на хутора и на станции с докладами. С питанием было хорошо, и я поправился. Активно работал по борьбе с эпидемией тифа и заболел возвратным тифом. Всего пробыл в Оренбурге с октября 1919 г. по январь 1920 г. Когда конная Будённого освободила Донбасс, нас всех, украинцев и донбассовцев, реэвакуировали отдельным эшелоном в г. Харьков.
Свободное копирование
