Получивши совершенное выздоровление от ран, я не мог ходить без костылей, потому что жилы у ноги свело и она не разгибалась; но товарищи мои начали смеяться, будто бы я по лукавству хожу на костылях, а не по принуждению, каковые слова они мне повторяли очень часто, что мне показалось обидно; я желал им доказать беспритворство свое тем, что при их виде ударил ногою о пол и порвал жилы и рану сделал еще мучительнее первой; почему и принужден был опять лечиться более 6 недель в госпитале, из которого вышел на новый, 1814 год, а нога моя была прямая, только коротка на полвершка в сравнении с левой. Постоявши несколько дней на квартире, я был присоединен к команде, которая шла из прочих госпиталей в армию; и получил от коменданта сапоги и утром отправился.
Прошедши не более 4 верст я почувствовал сильную ломоту и, по причине опухоли в ноге от раны, идти далее не мог.
Офицер тотчас приказал посадил меня на фурманку и провезя несколько дней привез в Баварию и представил опять в госпиталь. Сапоги с меня сняли и лечили немного времени. Выпустили опять на квартиру, с которой немного спустя времени был опять отправлен в армию уже без костылей, только немного хромал и даны мне были казенные сапоги.
