3 января 1923 г. я поместил в берлинской газете "Накануне" статью "Россия выправляет фронт", в которой писал следующее: "1922 год, наверное, назовется в истории России годом конференций. Генуя, Гаага, Лозанна, Москва. Сколько пути пройдено! Оглядываясь назад, молодая Российская республика может убедиться, как далеко она ушла вперед. Сначала бешеными скачками великой революции, а затем спокойным, но невероятно быстрым ходом государственного строительства на новых началах, на твердом основании мировой державы, быть может, в недалеком будущем и самой могущественной, если не количеством штыков, то прежде всего идеями, обновляющими человечество. Радиоактивность ее уже пронизывает мир. К новой Москве тянутся, а также от нее исходят тысячи нитей, достигающих и Японии, и Южной Америки, и Австралии. Заседает ли Коминтерн, собирается ли Профинтерн, Россия трепещет, как чувствительная пластинка, вбирающая и испускающая радиолучи. Можно смело сказать, что ничто человеческое нам не чуждо и что мы в свою очередь очень близки ко всему человеческому. "Чудо преображения" свершилось на наших глазах в одно мгновение. Что значат пять лет в исторической перспективе? В 1917 г. Россия - наемница Антанты. В 1918 г. она уже опутана цепями германского империализма. В 1919 и 1920 гг. она вынуждена бешено отбиваться от напора бывших союзников и повелителей. В 1921 г. она еще защищается от поднятых на чужие деньги восстаний. В 1922 г. Россия справляется со стихийным бедствием - голодом. Она победила и, не теряя времени на размышление, с той же энергией приступает к внутреннему государственному строительству.
И в то же время в международном отношении Россия выявляет свое лицо, расправляя свои усталые от нечеловеческого напряжения члены.
Оглядываясь вокруг себя, она только теперь замечает размеры пройденного пути. Ей не диктуется чужая воля. Все козни наших врагов рассеялись как дым, и одного появления России достаточно, чтобы повлиять на европейскую обстановку.
В Генуе была прорвана моральная и экономическая блокада. В Гааге мы стряхнули с себя попытки финансового порабощения России. В Лозанне мы очищаем от чужого хозяйничанья Черное море. В Москве мы притупляем своим миролюбием направленное на нас острие чрезмерных вооружений наших ближайших соседей. Наша политика - политика мирного сотрудничества со всеми народами. И с нами солидарны все, пострадавшие от Версальского и других "мирных" договоров. Победа наша бескровна, нам не приходится добиваться ее с оружием в руках. Победоносного шествия идей не остановить ни проволочными заграждениями, ни сверхдредноутами, и едва ли возвращения отторгнутых от нас Бессарабии и Северного Сахалина нам придется дожидаться 50 лет и причинить при их возвращении столько бедствий всему человечеству, как это пришлось сделать Франции из-за Эльзас-Лотарингии.
Россия выправляет свой международный фронт, создавая для себя возможность приступить к мирной творческой работе. Созидательная работа началась на всем бесконечном пространстве РСФСР от "потрясенного Кремля до стен неподвижного Китая". Распространяется она и много дальше, ибо стен, раньше разделявших пробужденные ныне Россией народы, нет. Мы идем рука об руку со всем человечеством, и оно идет с нами к новому, лучезарному будущему. Вехами этого шествия в 1922 г. служат Генуя, Гаага, Лозанна и Москва".
Эта статья появилась со следующим примечанием: "Помещая в настоящем номере "Накануне" статью Ю. Соловьева, мы надеемся, что она доставит удовольствие авторам самых достоверных известий в эмигрантской печати, которая давно и настойчиво поведала миру, что Ю. Соловьев арестован в Москве, подвергся строгому заключению, предается суду и т.д. Для успокоения их сообщаем, что Ю. Соловьев не только написал настоящую статью, но и вообще никаким арестам не подвергался".
В течение 10 лет моего советского гражданства и пребывания в Москве я написал в газетах и журналах много статей по вопросам международной политики, но мне кажется небезынтересным поместить приведенную выше статью как выражение моих мыслей в конце 1922 г., после того как я закончил свое путешествие "из Мадрида в Москву", из одного мира - в другой.
Худо ли это, хорошо ли, но моя жизнь прошла за границей. По роду моей деятельности Россия всегда стояла у меня перед глазами. Во внутренней жизни страны я деятельного участия не принимал и ни в каких партиях не состоял. Будучи дипломатом, я участвовал лишь во внешней политике как профессионал.
Не знаю, является ли десятилетний срок, прошедший с момента завершения моей активной дипломатической службы, достаточным, чтобы дать нужную перспективу тому, свидетелем чего я был. Во всяком случае события последнего десятилетия шли столь быстрыми темпами, что, пожалуй, этот срок молено счесть за столетие.
За это время в России наступила новая эра, многое было сметено, многое, совершенно новое, появилось. На территории бывшей Российской империи было образована Советская Россия.
За это же время в международных отношениях буржуазных стран исчез прежний комплекс "великих держав", распоряжавшийся по-своему судьбами Европы.
При прежнем порядке я провел почти всю свою дипломатическую службу. В молодости я даже принимал этот порядок международных отношений за нечто незыблемое. С самого начала службы я был приобщен к международной деятельности не только России, но и остальных великих держав, составлявших для других стран некий ареопаг, несмотря даже на разногласия среди его членов. К его голосу приходилось поневоле прислушиваться полупорабощенным или полузависимым народам Дальнего и Ближнего Востока. Среди них я провел первую половину своей службы. В Петербурге я прослужил недолго, но достаточно, чтобы видеть те мелочные, личные расчеты, которые вели к мировой катастрофе. Войну я провел в нейтральной стране. Это дало мне возможность, как мне кажется, беспристрастно оценить военный кризис.
На прошлом поставлена точка. Воскрешать это никому больше не дано, но тем более чувствуется потребность спокойно и объективно отнестись к этому прошлому, оценить его. Это необходимо для создания исторической связи между еще недавними событиями и современной политической обстановкой.
Последние десять лет показали, что в области международных отношений не все еще кануло безвозвратно в вечность. Хотя французы и говорят, что "comparaison n'est pas raison" (сравнение - не доказательство), невольно напрашивается сравнение между Европой довоенной и нынешней. Не хотелось бы думать, что в капиталистической Европе многое забыли и ничему не научились. Как-никак тайная дипломатия еще действует, дипломатические канцелярии продолжают работать на прежних основаниях. Называются ли руководители этой политики Чемберленами, Болдуинами и Брианами или же Извольскими, Сазоновыми и Берхтольдами, безразлично. Надо, однако, отметить, что Пуанкаре фигурирует и в прежней, и в нынешней группе "вождей". И перед нами в настоящее время стоит вновь роковой вопрос: не вызовет ли эта новоявленная группа следующую мировую войну?
Когда я писал свои воспоминания, я не задавался столь широкими задачами, как освещение прошлых и будущих судеб мира. Пусть читатель сам сделает вывод из моей непосредственной передачи впечатлений, вынесенных за 25-летнюю дипломатическую службу, сделает свои собственные заключения; я их отнюдь не намерен подсказывать. Задача, которую я себе ставил, гораздо скромнее. Я старался без прикрас описать жизнь рядового дипломата такой, какой она была до войны, т.е. дать очерк дипломатического быта эпохи, отошедшей безвозвратно в прошлое.
Да простят мне читатели, если я, быть может, несколько упрощенно рассказал о моем мировоззрении после "25 лет дипломатической службы", путешествия "из Мадрида в Москву" и десяти лет советской работы. Но о наших достижениях, если о них говорить по-настоящему, следует сказать очень много, а это выходит далеко за пределы моих воспоминаний.
Москва, 1928 - 1932 гг.
Опубликовано: Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата, 1893 - 1922. М., 1959.
Соловьев Юрий Яковлевич (1871-1934). Был первым секретарем российских миссий в Китае, Греции, Черногории, Румынии, Вюртемберге. В 1911-1917 советник посольства в Испании. Камергер (1913).
Свободное копирование
