Его Высочество заходил в подобные становища, становился лицом к лицу с этим воздухом и не раз расспрашивал людей об их местном житье-бытье. Уже самое посещение Великим Князем становища ослабляет темень нарисованной картины, но для правильного уразумения дела следует сказать тут же, что со стороны правительства за последние годы сделано многое для изменения ее к лучшему. Мы только напомним здесь о некотором уже состоявшемся урегулировании медицинской помощи, в чем главным деятелем является Архангельское общество Красного Креста; но мы должны отметить и другой факт громадной важности, принадлежащий всецело почину правительства, ближайшим образом со стороны Министерства государственных имуществ. Весь мрак картины, обрисованной нами, ложится на простого рабочего, на покручника; световые проблески оставались на стороне хозяина. Мало что помешает теперь работнику-покручнику преобразиться в хозяина: в 1883 году распространен льготный отпуск леса для постройки судов всем жителям Архангельской губернии. Это распоряжение имеет величайшее значение для края, и если бы оно было облегчено, как об этом заявлено в целом ряде комиссий, некоторым кредитом, то судьбы поморов преобразились бы непременно. Преобразиться покручнику-работнику в хозяина тем легче, что искони веков весь поморский промысел стоит и держится на артельном начале. Артель у поморов имеет такое же историческое, стихийное значение, как земельная община в земледельческой России, и не хватает только очень немногих, очень недорогих, очень ясных правительственных распоряжений, чтобы осчастливить этот славный, смелый, работящий народ.
Что касается возможного облегчения мартовского пути на Мурман наших промышленников, то на первое время можно было бы устроить только три постоялые двора: один между Кандалакшей и Расте-Наволоком, другой в Расте-Наволоке, третий между ним и Колой. Это стоило бы недорого, а помощь была бы великая, потому что таким образом промышленники приходили бы к поморью здоровыми, не принося задатков простудных и горячечных болезней, схваченных в пути, как это зачастую бывает теперь. Все равно, будут ли дворы эти построены в виде больших корчем или составятся из ряда менее значительных построек, но, главное, должен существовать приют, в котором можно бы было отдохнуть и спастись от непогоды. Много свирепствует тут цинга: заболевающих ею местных людей начинают мять, колотить, таскать. "Коли, значит, цинги ты боишься, больше смейся, больше бегай, шевелись -- не пристанет", -- говорит помор.
Однако -- к самому промыслу. Когда поморы уже на местах, становища обитаемы и снасти изготовлены и починены, а море открылось, на сцену выступает самый лов, и прежде всего классическая поморская шняка. Это судно в 6-7 саженей длины и только сажень с вершком ширины; оно может поднять никак не более 200 пудов, совершенно открыто и очень легко заливается океанскою волной. На нем две мачты, и когда поставлены все весьма широкие паруса, то шняка имеет вид даже довольно прочный и скользит по морю с великою самоуверенностью. Об этой самоуверенности следовало бы расспросить тех поморов, что погибают ежегодно, а товарищи их все-таки идут на промыслы и на такой же шняке. Суденышко имеет свои отделения: чердак, гребло, кладь; в одном лежат рыболовные снасти, в другом -- наживка, в третьем -- уловленная рыба и т. д.
Насколько неизменна в своих очертаниях шняка, настолько же прочен в своем составе экипаж ее; промысловая шнячная артель состоит из стольких человек, сколько необходимо для управления шнякой и производства лова, а именно из четырех покручников: кормщика, тяглеца, на обязанности которого, главным образом, лежит выбрасывание в море и сбор снасти; весельщика, помогающего, при свободе от собственного прямого дела, всем остальным, и наконец наживочника -- зуйка, малолетка, обязанного наживлять крючки; огромное количество этих зуйков бросилось нам в глаза при приближении нашем к Териберскому поселению; это те подростки, из которых вырабатывается бесстрашный помор. Все участники лова называются "покручниками" и работают не за деньги, а получают одну треть улова, при готовых харчах и содержании. Лучшим мерилом того, что может остаться покручнику в конце лета, может служить то, что хозяева кредитуют им до 100 рублей, с небольшими изменениями. Идея артели, давность ее существования, хороша; но применение к делу требовало бы улучшений. Заметим только, что для того, чтобы новому хозяину "поднять" промысел с одною шнякой, считая стоимость ее рыболовных снастей, устройство становища на берегу, выдачу задатков покручникам и заготовление припасов, необходимо около 900 рублей; выход на промысел со старою шнякой и старою снастью обходится около 600 рублей.
Главное орудие лова трески -- это так называемый "ярус", имеющий нередко поистине океанские размеры, а именно до 12 верст длины. Ярус -- это нечто вроде хорошо известных нашим рыболовам-дилетантам переметов. Главная нить, главная направляющая яруса -- та именно, что достигает 12 верст длины, это пеньковая бечева, состоящая из "стоянок" от 40 до 60 саженей длины каждая; если связать три стоянки, то получается то, что называется "тюком" в 150-180 саженей длины. Для того, чтобы получить двенадцативерстную длину, нужно, следовательно, около 40 тюков. Вдоль этих связанных стоянок прикреплены в расстоянии 1 1/2 саженей одна от другой так называемые "оростяги", тонкие, крученые бечевки около двух аршин длины, и к каждой из них привязан крючок с наживкой; на каждой стоянке имеется, следовательно, около 100-120 крючков; на 12-верстном ярусе их от 12 000 до 14 000.
Когда приготовленный ярус закинут в океан, то картина представляется так: на одном конце яруса плавает на поверхности воды "кубас", или буек, у каждого из промышленников для отличия имеющий свои особые значки; от кубаса вглубь океана идет бечева до 200 саженей глубины, и на ней якорь. От этого кубаса вытягивается ярус по океану, местами поддерживаемый другими кубасами, поплавками, по направлению, избранному кормчим. 14 000 крючков, наживленных рыбкой мойвой, о которой как о предмете очень важном поговорим вслед за этим, или песчанкой, или червем, или, наконец, если нет лучшего, кусками свежей трески, качаются в воде один подле другого, на всем протяжении яруса, ожидая прихода трески; на другом крайнем конце яруса, тоже якорь, тоже кубас, и к нему-то привязывается сама шняка, в которой после долгого труда засыпают промышленники, выжидая время уборки яруса, то есть около 6 часов времени, что соответствует одной полной воде; это время стоянки называется "лежей". Затем следует уборка яруса и возвращение с добычей домой. В непогоду в течение недели ярус можно выкинуть не более двух раз -- так тяжела эта работа.
Не угодно ли кому-либо сообразить все количество труда, все великое уменье и смелость, которые необходимы, чтобы произвести всю очерченную операцию! Легко ли на шняке, имеющей с небольшим сажень шириной, наживить 14 000 крючков и выкинуть ярус, так чтоб он не перепутался крючками и каждая из оростяг висела по назначению! Не угодно ли принять во внимание почти вечное крутое волнение океана, мешающее всему этому, весенний и осенний холод, обмораживающий и обледеняющий руки; необходимость так же бережно убрать ярус, как его ставили (иначе с ним не распутаешься)! Прибытие к становищу -- это начало новой работы: приведение в порядок яруса и немедленная заготовка уловленной трески, немедленная, потому что иначе вся она погибнет. А сколько случаев, что непогода помешает кончить улов, что шквал сорвет со стоянки шняку, что акулы, падкие до трески, пожрут часть улова или -- что еще хуже -- перепутают ярус.
