9.5.69.
Печальная повесть Драбкиной о Ленине (“Зимний перевал”, “НМ”, № 10, 68).
<...> От чтения становится тяжелее и тяжелее. И легче только в одном смысле: ты — малая, но частица круга людей, существующих и понимающих, где мы и что с нами... На какой широте, в какой эре, на какой ступени лестницы, под каким номером...
Я чувствую, что отношение ко мне органов госбезопасности переменилось. Заметил я это после рецензии на “Мертвый сезон”. Еще до этого я ответил Хромченко[1] (кажется, ныне капитан), что задавать провокационные вопросы Валерию З.[2] не буду и что насчет времен “культа” говорить и писать следует, потому что это “все было и от этого никуда не уйдешь”. Наверное, запомнили и это.
Во всяком случае, интуиция моя говорит ясно: мы им не по душе. И они могут даже за тобой следить, хотя им должно быть известно, что весь мой “вред” только в том, что я пишу в газете. Но, очевидно, я их не устраиваю.
Важно также, что люди там, которые меня знали, уходят. В частности, не работает больше Епихин[3]. Может, я наивен, но это плохо. <...>
Свободное копирование
