Жизнь в Ростове понравилась мне до самого последнего дня. Уехали мы из Москвы где-то в конце июля и до Ростова-на-Дону добрались в августе. Во всяком случае, я помню, что было лето, тепло, много фруктов и овощей, и в магазинах было все. Нас поселили в доме на одной из центральных улиц. На первом этаже находился гастроном и во дворе-колодце, куда выходили окна нашей комнаты (одна, но светлая, не в пример сумрачной московской), помещался открытый склад овощей и фруктов: арбузы, сливы, абрикосы, помидоры, огурцы. В Москве такого изобилия мы не видели. Конечно, юг богатый, и война еще не дошла. Но очень скоро дойдет она и сюда, и все эти блага исчезнут. Купить вожделенные фрукты нам почему-то не удавалось, я уж не знаю, по какой причине. Может, к тому времени была введена карточная система, или просто денег не было. Во всяком случае, мама эти фрукты и овощи в дом не приносила. Тогда я организовал с мальчишками своего возраста небольшую бригаду. Мы раздобыли веревки и крючки, с помощью крючков, зацепив какой-нибудь куль с фруктами, мы подтягивали его в нашу комнату, конечно, когда дома не было ни мамы, ни брата. И съедали все без остатка, не оставляя никаких следов. Мама и брат даже не догадывались о наших художествах. Я бы поделился с ними трофеями, но был уверен, что поддержки не получу.
Напротив нашего дома, по другую сторону улицы находилось военное, кажется, артиллерийское училище. Там регулярно проходили проводы на фронт молоденьких новоиспеченных лейтенантов. Под духовой оркестр эти мальчишки (мне они, конечно, казались бравыми и взрослыми), проучившись несколько месяцев, шли на передовые. Да, мне нравилось жить в Ростове: тепло, не голодно, ощущения приближающегося фронта, возбуждающего неразвитый мальчишеский ум. Скоро начались бомбежки. Взрослые мужчины, из тех, кто не был на фронте, и парни возраста моего брата, пятнадцати-семнадцати лет, то есть допризывного возраста, поднимались на крышу и тушили там бомбы-зажигалки. Они хватали их перчатками и забрасывали в ящики с песком. Иногда и мне удавалось в этом участвовать. Но детям моего возраста не разрешалось во время бомбежек находиться вне бомбоубежищ. По сигналу тревоги все женщины и дети должны были спускаться в бомбоубежище, под которые были оборудованы подвальные помещения домов.
