1 мая 48.
Сегодня Саша впервые гуляла без пальто. Носилась по улице и с упоением выкликала:
— Первое Мая
Я встречаю!
Я встречаю
Первое Мая!
Первое мая — весело встречаю!
* * *
Саша:
— Мама, почему на этой коробке нарисован красный олень — разве бывают красные олени?
Я, лениво:
— Это импрессионизм.
Саша долго молчит.
Я:
— Ты понимаешь, что такое импрессионизм?
Саша:
— Нет.
Я:
— Почему же ты не спрашиваешь?
Саша:
— Я думаю, что ты и сама этого не знаешь.
* * *
Галя доводит меня до исступления. Сначала надевается синее платье. Осматривает себя в зеркале и мчится на улицу. Через минуту она снова дома.
— Ребята дразнят — говорят, что платье прозрачное.
Долго сидит надутая, потом облачается в платье с горошинами и снова бежит на улицу. Не проходит и пяти минут, как она возвращается.
— Я не могу ходить в таком коротком платье.
Всё как прежде: сидит надутая, мается, раздумывает и, наконец, — о счастье! — надевает синее платье с красным поясом. Долго расхаживает по комнате с убитым видом.
— Мне не нравится это платье, — говорит она с тоской. — У него нет воротника, я не могу без воротника.
Мы долго хором убеждаем ее, что платье славное, а отсутствие воротника даже украшает его. Кажется, всё в порядке. Но вот я слышу шорох. Оборачиваюсь: Галя снова — в четвертый раз! — переоблачается, надевая юбку с белой кофтой.
Может, в этом нет ничего страшного, но я почему-то зверею. Мне противно, что из-за таких вещей можно дуться, злиться, огорчаться. Я сначала думала, это кокетство — куда ни шло! Но это не кокетство, это какая-то блажь, истерика.
Свободное копирование
