24 июля 47.
Соня читает Саше «Русские сказки».
Соня:
— Ну вот, а теперь почитаем про сестрицу Аленушку и братца Иванушку.
Саша:
— Нет, не надо: там про горе.
Соня, противница еврейского (оранжерейного) и сторонница спартанского воспитания:
— Ну что же, надо и про горе читать.
Саша, покорно:
— Правильно, надо привыкать.
Саша, которая так близко принимает к сердцу все, что происходит с добрыми, смелыми героями сказок и рассказов, поразила меня полным и глубоким равнодушием к горестям, которые постигают отрицательных персонажей.
Я читала ей сказку «Терёшечка». Терёшечка попал к ведьме. Ведьма велела своей дочери Аленке зажарить его. «А сама пошла на раздобытки». Но Терёшечка ухитрился затолкать в печь Аленку, а сам удрал.
«Прибежала ведьма, открыла печь, вытащила оттуда свою дочь Аленку, съела, кости обглодала », — у меня просто мурашки по телу забегали, а Саша даже глазом не моргнула. Но если какая-нибудь опасность грозит ее любимому герою, она выходит из себя — ерзает, приговаривает: «Ой-ой», плачет или просто отказывается слушать.
— Плохой конец, плохой конец, не хочу! — вопила она, услышав, что дуровскую свинью Чушку-Финтифлюшку собирается разорвать медведь. А к страданиям несчастной Аленки осталась равнодушна.
Свободное копирование
