18 сентября, 10 ч. веч.
Я окончила курсы. <...>
Теперь мы на пороге жизни... среди полного разгрома вступаем в неё. Точно молния ударила и разбила наш курс, и вот -- кто куда... <...>
А сколько вышло замуж нынче весною! На экзамене латинского языка я просто считала кольца обручальные. Нынешнее студенческое движение много способствовало сближению учащихся и повело к бракам. Правительство должно приветствовать такие результаты движения: оно повело к усилению семейного начала. <...>
Сегодня И. А. Шляпкин сообщил мне, что из нашего коллективного перевода небольшой книжки "Скандинавская литература и ее современные тенденции", Марии Герцфельд {Вышла в свет в 1899 г.}, цензура не пропускает 8 страниц, а их-то всего с небольшим сто, или даже меньше. Ужасно досадно стало. Воспользовавшись случаем, я спросила И. А., когда можно будет приехать к нему проститься -- и голос мой вдруг задрожал... Я едва могла выслушать его приглашение к себе в имение и поспешила отойти к вешалкам, чтобы скрыть слёзы, невольно выступившие на глаза.
Придя домой, я заперлась и заплакала. О чём? -- Право, трудно сказать. Экзамены как-то заслоняли разлуку с курсами, и, когда я сама сказала слово "проститься", -- вдруг поняла, что ведь я уже расстаюсь с курсами, с студенческою жизнью, с первым светлым лучом, озарившим мою тяжёлую жизнь... И я плакала без стыда, так как не стыдно оплакивать то, что хорошо, и что проходит... Да, странна психология человека: пока я не сказала этого слова -- точно завеса какая-то скрывала от меня близкое будущее... и вот, при слове "проститься" -- я как бы отодвинула её, и вдруг увидела, что предстоит...
Из профессоров ближе всех знала я только И. А. Друзей среди товарищей -- у меня не было, но, тем не менее, вряд ли кто-нибудь более меня привязан к курсам. <...>
Свободное копирование
