Мы с сестрой читали это письмо в гостиничном номере. И вдруг как из-под земли перед нами возник французский импресарио и предложил поехать в Париж, дать 7 марта концерт в Театре Елисейских полей.
Однако в Париже импресарио засуетился, стал темнить, сказал, что концерт вряд ли состоится, нет рекламы, нас никто не знает. Словом, оказался "жучком" и надул нас самым бессовестным образом.
Вместо него объявилась антрепренерша, дама преклонных лет, но в густой косметике. По тогдашней моде она красила веки в коричневый цвет. На парижских улицах я встречал много молодых дам с "коричневыми" глазами, и эти разводы были похожи на синяки. Дама бралась устроить два концерта, но отсутствие рекламы смущало и ее.
Меж тем мы, еще не поняв, что обмануты первым импресарио, сняли помещение для репетиций и стали готовиться к концерту. За каждый час мы платили определенную сумму. В этом же доме одновременно с нами по разным залам занимались другие танцовщики, приехавшие на гастроли в Париж. Помню, мы еще танцевали, как у нас за спиной возник негр и, не обращая на нас никакого внимания, стал выбивать чечетку, деловито и бесстрастно. "Ваше время кончилось", - разъяснил мне пианист.
Поэтому, когда новая антрепренерша заговорила о рекламе, я предложил ей такой вариант: во время репетиций мы откроем двери и пусть на нас смотрят все, кто пожелает. Это и будет нашей рекламой. И я оказался прав. На следующий день мы с сестрой репетировали в "полную" ногу, и в зал набился народ.
В Театре Елисейских полей мы дали два концерта. Об их успехе может свидетельствовать хотя бы тот факт, что сразу три американских импресарио, в том числе и знаменитый Сол Юрок, предложили нам гастроли в США. Нам посоветовали из трех импресарио выбрать не Юрока, а молодого, деятельного, пока еще не очень известного человека, который предложит более выгодные условия, потому что сам на нас сделает карьеру. А Сол Юрок, мол, уже избалован знаменитостями. И молодой американец стал энергично рекламировать наши концерты в сезоне 1933/34 годов. Его фотограф много снимал нас. В программе тех неосуществившихся гастролей мое изображение подается в обществе красивого тенора из чикагской оперы, дамы в пончо и с косами (контральто) и некой другой дамы, лица которой не разобрать, потому что оно в черной маске с прорезями для глаз. Рядом с этой танцующей "черной маской" - мой Базиль из "Дон Кихота" с пометкой: "Сенсационный успех в Париже, Берлине и Москве".
Американский импресарио приезжал даже в Москву! Но наша поездка за океан в конце концов не состоялась. Меня не отпустил театр. Я не только вел весь основной репертуар, мне предложили принять участие в постановке "Спящей красавицы". Так что американец, обиженный, покинул Москву.
Свободное копирование
