Наступило утро среды, они приехали на Псковский вокзал и остановились. Служащие вокзала сообщили Воейкову, что имеют «распоряжения от начальника транспортных средств не пропускать их поезд». Наверное, нигде нет записи о том, как комендант дворца сообщил эти странные новости своему повелителю и как последний прореагировал на подобную ситуацию!
Явился генерал Рузский, командующий войсками в Пскове. Его попросили телеграфировать по штабной связи Родзянко от имени императора с просьбой предоставить новости и сообщить о затруднительном положении, в котором оказался путешествующий император. Рузский вернулся и рассказал, что председатель Думы сформировал Временный комитет и уже выслал двух депутатов навстречу его величеству. Они прибудут в Псков этим вечером и побеседуют с ним.
До их приезда император проводил время, разгуливая по платформе, откуда народ не удалили, так что вокруг стояли люди и глазели на него. Он также поговорил с императрицей по частной линии из Пскова. Ее величество описала то, что видела из своих окон. Она казалась мужественной и спокойной и была главным образом обеспокоена состоянием детей, заболевших корью, причем одна великая княжна и юный цесаревич были в тяжелом состоянии.
Поздно вечером прибыла ожидаемая депутация из Петрограда. Она состояла из Гучкова (Г у ч к о в Александр Иванович (1862—1936) — основатель партии октябристов, одно время бывший председателем Думы, стал первым военным министром Временного правительства (март—апрель 1917 года)), ставшего впоследствии военным министром, и Шульгина (Шульгин Василий Витальевич (1878—1976) — русский националист и издатель киевской газеты «Киевлянин». Будучи депутатом 4-й (последней) Думы, Шульгин был ярым критиком правительства, в начале 1917 года выступил за отречение Николая II от престола. После революции сделал экстраординарную карьеру и умер в Советском Союзе в возрасте девяноста девяти лет.), издателя блистательной газеты в Киеве. Генерал Рузский сопровождал их и оставался в императорском салоне-вагоне в течение всего исторического разговора. Это был первый случай в жизни Николая II, когда он принимал кого-то, не одетого в полную форму (военную или гражданскую). Эти люди пришли в том, в чем приехали, а возможно, не переодевались с понедельника и были в той одежде, в которой ушли в понедельник утром в Таврический дворец.
Его величество сопровождали старый граф Фредерикс (Фредерикс Владимир Борисович (1838—1927) — граф, один из ближайших сподвижников Николая II, носивший звания министра двора, главы императорского кабинета и коменданта штаба. Он скрепил подписью манифест Николая II об отречении. Некоторое время находился под арестом по приказу Временного правительства, позже эмигрировал в Финляндию.), министр двора; генерал Нарышкин (Нарышкин Кирилл Анатольевич (1868—1924) — генерал, друг детства императора, возглавлял полевой суд его императорского величества.), Глава военного управления; один из адъютантов и, возможно, генералВоейков. Император принял посланников спокойно и, когда они сели, попросил изложить свое дело, что они и сделали. Сначала осветили историю событий с момента отъезда императора в пятницу утром, рассказали, что сейчас оставили столицу в разгар сражений; правительство бессильно, так как почти все его члены оказались арестованными; толпы на улицах готовы поджечь и разграбить город, а войска, перешедшие на сторону революционеров, принимают участие в беспорядках. Они сказали, что Дума, не получая никаких сообщений от императора, собралась и сформировала Временный комитет, и теперь эта горстка людей борется за то, чтобы положить конец хаосу и найти решение многих сложных проблем. Иванова и его сподвижников остановили и не позволили войти в город, и теперь неизвестно, что могло случиться с ее величеством и детьми императорской четы или со страной, если только монарх не решится совершить единственный оставшийся ему шаг — отречься от престола, позволив цесаревичу заменить себя с тем, чтобы делами управляло регентство по выбору народа.
Император слушал, не проявляя признаков гнева, сожаления или удивления. Когда они закончили свою речь, он заявил, что отказывается передать престол сыну, не желая, чтобы его и императрицу разлучали с мальчиком, и сказал, что отрекается от своих прав, а также от имени цесаревича в пользу своего брата Михаила (На самом деле Николай II сначала отрекся в пользу своего сына с Михаилом в качестве регента, но несколько часов спустя, поняв, что тогда придется расстаться с сыном, взял назад свое заявление и подписал манифест, который стал достоянием общественности, в нем он отрекался в пользу Михаила.). Депутаты согласились на это и дали ему на подпись заранее заготовленную соответствующую бумагу. Без каких-либо признаков волнения император взял бумагу и один перешел в кабинет по соседству с салоном. Через несколько минут он вернулся с напечатанным листом в руке и дал его депутатам на прочтение и спросил, то ли это, что они желают. Получив от них утвердительный ответ, монарх тотчас же подписал документ. Император спросил депутатов, что он лично должен делать в этот момент. Они сказали, что он свободно может вернуться в Ставку.
Этот план был осуществлен вскоре после отъезда нежданных гостей. Отношение императора к происходящему отличалось изумительным спокойствием. Беспомощный в руках заговорщиков до этого времени, он оказался в равной мере неспособным противостоять натиску людей, захвативших власть. Он не протестовал, не жаловался на свою судьбу, не проявлял ни малейших признаков желания защитить свое наследство. Напротив, он тотчас же отказался от него без споров и поступил так, как ему велели. Казалось, он даже испытывал удовлетворение оттого, что мог теперь вести спокойную жизнь, освободившись от гнета государственных дел. Ему не приходило в голову приказать арестовать этих депутатов или предпринять какую-то иную попытку самозащиты. Хотя он снова разговаривал с императрицей по специальной связи из Пскова после отъезда депутатов Думы и до своего собственного отъезда, но не сказал ей о своем отречении!
В штабе император передал верховное командование генералу Алексееву (Алексеев Михаил Васильевич (1857—1918) — генерал, начальник штаба Николая II, принимал участие в убеждении Николая отречься отпрестола. Стал главнокомандующим российских вооруженных сил в сентябре после Корниловского мятежа, впоследствии создал Добровольческую армию для борьбы с большевиками.), бывшему до этого его начальником штаба, а сам больше не принимал командования и не возвращался во дворец, который занимал в Могилеве, а оставался в своем поезде, несколько продвинувшемся навстречу императрице-матери, которая, услышав новости, выехала из Киева, чтобы поддержать сына своим присутствием и любовью.
Свободное копирование
