Утром 3 августа (в понедельник) для нас начались горести прощания в связи с отъездом мужа моей золовки графа Тео Нирода, командовавшего драгунами императорской гвардии. Зная о том, что бедняга Тео переживает все свои трудности в одиночку, я рано утром поехала в его казармы в Петергоф, чтобы проститься с ним и посмотреть, не могу ли я быть чем-нибудь ему полезна. Я нашла его чрезвычайно занятым и абсолютно спокойным, его полк, похоже, находился в полном его подчинении, офицеры и солдаты выполняли непривычные для себя дела четко и с предельной быстротой. Тео ужасно огорчался оттого, что не мог перед отъездом обнять семью. Война разразилась так внезапно, что он, хотя и телеграфировал им, едва ли мог надеяться, что кто-нибудь успеет вернуться из отдаленных поместий. Его жене повезло, она сумела добраться вовремя и появилась в Петергофе за час до отъезда драгун, пока я еще прощалась с ним. Так что он успел хотя бы мельком увидеть ее и попрощаться с ней.
Наши кавалергарды уезжали на следующее утро, а в понедельник состоялось трогательное торжество, когда во дворе их старых исторических казарм командир полка князь Александр Долгорукий произвел смотр выстроившегося в боевом порядке полка и всех старых и отставных офицеров, находившихся в Петербурге. Бывший командир полка произнес несколько прочувствованных слов и добрых пожеланий от имени тех, кто был слишком стар, чтобы идти на войну. Затем эскадрон за эскадроном солдаты и их офицеры опускались на колени, и их благословлял полковой священник.
Поскольку они уезжали на следующий день на рассвете, у нас оставалось всего несколько часов на подготовку и совсем не было времени подумать. Мы упаковывали в корзинки еду, книги, легкие одеяла и другие вещицы, которые могли немного скрасить томительные часы длительной поездки в военном поезде.
Наши дочери приехали из Стрельны, чтобы пообедать с нами в этот день и попрощаться с отцом. Мы постарались по возможности облегчить для них это прощание, чтобы не перегружать их юные умы трагедией, которую переживали взрослые.
Сын остался на ночь со мной в городе и впервые в жизни перенес настоящую драму. Мы встали в пять утра и отправились на железную дорогу, где увидели, как наш любимый полк, среди которого мы так много лет прожили, садится в поезд. Царил полный порядок, но посадка заняла несколько часов. Каждый эскадрон занимал определенный поезд: товарные вагоны для солдат и лошадей, платформы для багажа и провианта и в самом конце не слишком чистые несколько вагонов второго класса для офицеров, врачей, документов и т. д.
Когда пришло время по-настоящему прощаться, всех охватило волнение — поспешные поцелуи, произнесенные задыхающимися голосами слова благословения, затем поспешный бег по платформам. Поезда уехали, а перед маленькими одинокими группами родственников открывалась вереница долгих дней волнений и пустоты! Было ужасно смотреть, как уезжают наши мужчины! Кроме моего мужа, в этих поездах ехало много наших друзей, и мы знали, что их сразу же бросят под огонь. В последний момент меня нагрузили пакетами с ценностями и письмами, и я пообещала присмотреть за ними и сообщить новости тем семьям, которые не смогли быть с нами в это солнечное утро.
Свободное копирование
