11
В 5 часов пополудни на другой день, по приезде моем к Господину Лисянскому, получил я неприятное известие, а именно, что Нукагивские Островитяне пришли в возмущение и вооружились, и что оное произошло от разнесшегося на острову слуха, будто бы Король их взят на корабле под стражу. В сие самое время пришел с берегу баркас Невы; Офицер, бывший на оном, подтверждая известие рассказывал, что с великою трудностию удалось ему забрать всех людей своих на судно, и что Агличанин Робертс только избавил его, от нападения островитян, подвергаясь и сам опасности сделаться жертвою их свирепства. Зная, что за полчаса прежде отъезда моего на Неву Король отправился с корабля моего на шлюбке на берег, не постигал я причины сего возмущения. Король пробыл у меня целое утро. Он казался во все сие время веселым. Я старался всегда приобресть его к себе приязнь, одаряя при каждом посещении; а в сей день сверх того приказал еще выбрит его и умыть благовонною водою, чем он был чрезвычайно доволен. Немедленно, поехал я на корабль свой, дабы разведать, не обижен ли он кем либо; сего не оказалось, и я начал помышлять, не сам ли Король причиною распространения ложного слуха; но представляя себе, что он не имеет ни какого повода к неудовольствию, казалось мне и сие невероятным. Более всего подозревал я наконец в том француза, которой, может быть, из злобной зависти к Агличанину, нами ему предпочтенному, вздумал разрушить доброе между нами согласие, надеясь иметь чрез то какую либо для себя выгоду. По обстоятельнейшем изведывании дела сказалось сие подозрение мое более и более вероятным. Во время обеда уведомил меня вахтенный Офицер, что Король, уехавший за час токмо на берег, прибыл опять на корабль, а с ним и один островитянин со свиньею, за которую требовал он маленького попугая. Чрез 10 минут потом вышел я на шканцы и увидел, что привесший свинью уезжает, рассердившись будто бы за то, что не дали ему вдруг требованного попугая. Я сему удивился и, не желая пропустить случая достать свинью, просил Короля приказать нетерпеливому Островитянину возвратишься; но сей не слушая Королевского повеления начал грести к берегу еще поспешнее. Немедленно бросился один из сопровождавших Короля в море, чтобы, как уверял Француз, догнать лодку и уговорить Островитянина привезти на корабль свинью свою. После открылось, что происходило совсем противное. Островитянин послан был от Француза вместо того на берег с известием, что я намерен наложить на Короля оковы, естьли это, как я думаю, и не был вымысел Француза; но при всем том все поступил он против своей к нам обязанности; потому что не предуведомил меня о точных Короля повелениях, долженствовавших иметь вредные последствия. Я почитал дело сие, как то оно и действительно было, малостию и не подавал ни малейшего вида негодования, а тем менее гнева, которой бы мог возродить в Короле подозрение, что я намерен употребить с своей стороны меры насилия. После сего происшествия оставался Король еще около часа у нас и поехал потом на берег, как то казалось, совершенно спокойным на гребном корабельном судне.
Как скоро распространился слух на острове, что Король заключен мною в оковы, вдруг все бросились к оружию, и баркас Невы с трудностию мог освободиться от нападения. Не прежде, как по прибытии Короля, уверявшего своих подданных, что ему не причинено никакого оскорбления, успокоились Островитяне несколько. Полагая, что или Король сам опасался насильственных от меня мер или поселил в нем страх беспокойный Француз, решился я отправиться следующим днем к Королю, чтоб уверить его, что я не имею никаких против его неприязненных намерений. За несколько еще пред сим дней Королевской брат говорил мне, что он удивляется, почему не приказываю я заключить никого еще в оковы, как то поступил Американец (Сей Американец был здесь за восемь месяцов до нашего прихода) с одним из Королевских родственников? Я отвечал ему, пока будете вы обходиться с нами приязненно, до тех пор никто из вас не претерпит от меня ни малейшей обиды, и я надеюсь, что мы растанемся как добрые приятели.
Свободное копирование
