9 (? – В.С.) августа.
Ах! как давно я не писала! За эти дни случились очень большие события; самое важное из них – это то, что приехала мама и папа. Я так боялась за них, потому что в газетах писали такие страсти. Я уж представляла себе, что они умерли и что мы теперь сироты, и плакала, когда молилась Богу, но, слава Богу, Бог услышал мои молитвы, и мама приехала, да еще очень благополучно. На другой день после, как получили телеграмму, мы, то есть тетя Мотя, я, Наташа и Коля, поехали в Москву. Приехали туда в 11 часов, но мама еще не спала. Она как, видимо, обрадовалась нам и рассказывала, как добралась сюда. Ее рассказ я опишу: «Папа приехал за два дня до объявления войны, он был в Италии и на другой же день взял все деньги из банка, и хорошо сделал, потому что на другой день все банки закрылись, и они бы остались без денег. Они поехали до Гамбурга. Каждую станцию Германии с длинной остановкой они боялись, потому что они думали, что поезд больше не пойдет. Но доехали благополучно до Дании. Там пересели на барки и переехали на Скандинавский полуостров; по железной дороге доехали до Стокгольма. От Стокгольма доехали до Торнео, потом по Финляндии до Петербурга; и так они попали в Москву». Мама говорила, что с ними много ехало евреев и они очень безобразничали. Еще большое событие – это приезд Государя. Я очень люблю Государя и готова умереть за него. Ах, нет, умереть в молодости я не хочу, но просто пострадать за царя, за родину. Иногда мне приходит мысль уйти из дома, поступить в войско добровольцем, как Надя Дурова, но мне жалко маму, и я слишком ее люблю, чтоб покинуть, быть может, навсегда. Но царь! Царя я представляю чем-то очень красивым и величественным; я люблю его и всех детей Царского дома, я даже накупила открыток царских. Все дети его очень красивы, но особенно Мария, у ней лицо очень доброе. Я просила идти смотреть въезд Государя, но мне не позволили. Ляля, который был на въезде, много рассказывал о нем, но как-то хладнокровно, между тем как, если я рассказывала бы это, то, я думаю, рассказала бы с большим жаром. Мы пошли за лекарством Коле и у Спасских ворот увидали толпу, которая ожидала Государя. Мне очень хотелось подождать. Папа сказал, что мы подождем на обратном пути. Я все оглядывалась, боясь, что Государь проедет, но этого не случилось. На обратном пути мы встали в толпу, папа стал говорить, что, может быть, Государь и не поедет, но я все просилась подождать и надеялась, что я увижу Государя. Но когда городовые начали равнять народ на другой стороне, я испугалась, боясь, что и с нами это сделают, и попросилась домой. Мы ушли.
