Марта в 5 день бит кнутом Поместного приказа дьяк Кирила Фролов перед Разрядом за то, что он золотые купил у подьячего у Глеба Афанасьева без поруки. Да тут же перед Разрядом бит кнутом разрядный подьячий Глеб Афанасьев за то, что он покрал золотые те, которые было довелись дать по указу великих государей ратным людям за последний Крымский поход. А в расспросе он, Глеб, сказал, что он те золотые носил на двор к боярину к Тихону Никитичу Стрешневу, к жене его к боярыне к Катерине Богдановне. А выписку закреплял думный дьяк Перфилий Оловянников, что те будто золотые взнесены в Верх, и за то у него, Перфилья, отнято думное дьячество.
В то ж время брали даточных на Москве у всех палатных людей, на пожаре бегать и караулы стеречь вместо стрельцов, и прозвание им было Алеши.
В то ж время пытан в Преображенском Михаиле Самсонов сын Богданов с человеком боярина Петра Тимофеевича Кондырева, с Гришкою Тарлыковым, который у него за делами ходил, в государственном деле, и по розыску сыскалась его, Гришкина, вина явная, потому что он, Гришка, доводил на него, Михаила, затеев напрасно.
В марте месяце бит кнутом думного дьяка Митрофана Тугаринова сын его Прокофий.
В тех же числах явились в воровстве, по язычной молвке, стольники Володимир да брат его Василий Шереметев. Князь Иван Ухтомский пытан. Лев да Григорий Игнатьевы дети Ползиковы, и они в том деле пытаны. Леонтий Шеншин пытан. Также явились и иные многие. А языки на них с пытки говорили, Ивашко Зверев с товарищи, что на Москве они приезжали середи бела дня к посадским мужикам, и дома их грабили, и смертное убивство чинили, и назывались большими, И Шереметевы свобожены на поруки с записьми и даны для бережи боярину Петру Васильевичу Шереметеву. И после того языки их казнены, Ивашко Зверев с товарищи.
