31 декабря 1982 г.
Отъезд несколько смазал хорошее впечатление об Узком. Я, оказывается, должен был убраться накануне или до завтрака, но Алла уверила меня, что путевка по 31-е включительно. Началось с того, что появление мое в столовой вызвало панику, но все-таки меня накормили – без обычной любезности. Затем мне предложили очистить номер и перенести вещи в каптерку.
Потом началась какая-то мышиная возня. Врачиха, делавшая вид, что не узнает меня, директор, его заместитель, старшая сестра носились по коридорам, заглядывали в мой старый номер, пшебуршали, создавая тревожную атмосферу ЧП. У меня даже возникла мысль о насильственном выдворении из санатория. Тщетно названивал я Алле,- ускорить присылку машины за мной было невозможно. Эту нездоровую атмосферу вокруг меня почувствовал лингвист-азербайджанец и предложил пройти к нему в номер. Он жил в «кошкином доме», в стороне от главного корпуса, охваченного паникой. Что-то тонковат оказался слой здешнего гостеприимства. Подумаешь какое несчастье, ну, задержался человек на час-полтора, есть из-за чего так суетиться. Но лучше бы я уехал вовремя…
Азебрайджанский ученый рассказал хорошую историю об Алиеве. Команда «Нефтяник» играет из рук вон плохо, ей грозит переход в низшую лигу. Алиев вызвал к себе команду вместе с тренерами и два часа вправлял им мозги.
– Любит спорт? – спросил я.
– Нет.
– Любит футбол,- высказал предположение Косыгин.
– Нет.
– Любит команду,- догадался Стырикович.
– Нет. Любит поговорить.
– Ну а подействовала накачка? – спросил я.
– Они играли очередную игру с «Пахтакором». Тот тоже плохо выступает в этом году.
– Ну, и накостыляли ему?
– Нет. Проиграли четыре – ноль.
– Вот те раз? А чем тренер это объяснил?
– Сказал, что не повезло…
Свободное копирование
